А звание «Мисс заносчивость» на нашем курсе я бы не колеблясь отдала Изольде Извицкой. Конечно, она была красавицей и талант имелся, но ее манера, брезгливо скривив физиономию, гундосить: «Он такой га-адо-о-стны-ый!» — многих раздражала. Мы все, кроме Руфки и Надюшки, жили в общежитии, где иногда случались мелкие бытовые конфликты: кто-то пропустил дежурство в местах общего пользования, плохо отчистил плиту на кухне... Если дело касалось Изольды, у которой в ту пору был роман с мосфильмовским гримером, она тут же вставала в позу: «В конце концов у меня есть где жить! А вы тут оставайтесь и нюхайте запах кислой капусты и мора для тараканов!»
Нифонтова была совсем некрасивой: длинная, тощая, рыжая, да еще и голос как труба. На первом курсе Бибиков сказал Руфке: «Матушка, ты голос разрабатывай! Пока им хорошо только корабельный гудок при крушении изображать!» Нифонтова оказалась не только талантливой, но и трудолюбивой — в результате ежедневных занятий к концу учебы у нее было прекрасное меццо-сопрано.
Руфка таскала в институт бутерброды, но ни с кем не делилась. И не потому что была жадной — просто никак не могла наесться. Когда мы снимались в «Вольнице» и ходили обедать в столовую, Нифонтова брала три первых, два вторых — мигом все сметала и начинала коситься на тарелки соседок: «Ой, Валь, если ты гарнир не будешь, давай я съем!»
Из парней нашего курса я выделила бы по таланту и сердечности двоих — Юрия Белова и Леонида Пархоменко. В конце пятидесятых Леня так сыграл в пырьевском «Идиоте» Парфена Рогожина, что ни в кино, ни в театре переплюнуть его в этой роли никто не смог до сих пор. А каким он был Красильниковым в «Хождении по мукам» Рошаля! Как и Юру Белова, Леню сгубила водка — ушел, когда ему было немного за сорок.
Но хватит о грустном — поговорим лучше о любви. Я хоть и не была такой красавицей, как однокурсницы Изольда Извицкая и Маша Кремнева, недостатка в кавалерах не знала. В ответ на ухаживания могла пококетничать, но не больше. А если видела, что со стороны мальчишки все серьезно, отрезала сразу: «Прости, ответить на твои чувства не могу». Перед вручением дипломов мне признался в любви и попросил стать его женой замечательный парень со сценарного факультета Боря Теткин. Я постаралась его не обидеть, сказала, какой он хороший, умный, талантливый, добрый — но не мой...
А родители меж тем уже начали переживать: дочери давно за двадцать, а она все в девках ходит. После каждого фильма, где играла, мама примеряла мне в мужья экранных партнеров. После картины «Саша вступает в жизнь» (на экраны она вышла в ограниченном прокате, широкий зритель увидел фильм в середине восьмидесятых с другим названием «Тугой узел»), помню, она выдала резюме: «Табаков, конечно, хороший парень, но мелковат». А посмотрев ленту «Солдатское сердце», на съемках которой меня так и не смогли уговорить поцеловаться с Николаем Погодиным, хотя мы и играли влюбленную пару, сказала: «Я бы тоже не стала с таким целоваться — курносый, щупленькой, — нет, Вальк, он тобэ не пара».
