А Витька так хотел дубленку! В наши первые годы он две зимы в плащике отбегал. Потом ему на заказ шили брезентовые штормовки, красиво получалось, но все не то. Он же артист, люди подходят пообщаться, положение обязывает выглядеть. Звоню из автомата и железным голосом говорю:
— Я в Столешниковом! Тут дубленки!
— Одеваюсь! Бегу!
Прилетел. Лицо красно-синее, глаза еле разлепил. Но, наверное, в таком виде его только в Кремль не пустили бы, во всех остальных местах Павлова были рады видеть в любом обличье. Очень Витю любили. Я с ним внутрь не пошла, ждала на улице. Купил! Серенькую, на кнопочках, расстегивается-застегивается. Еле дышит, но довольный невероятно! Вот так мы разводились целых два раза.
Мужики есть мужики. Им кажется, что их ревнуют, пытаются контролировать, отслеживать все перемещения... Других вариантов будто и нет! Всю жизнь у Павлова были проблемы с сосудами — и как тут не волноваться? Между прочим, у меня самой однажды случилась история, аналогичная Витиной с утраченной шапкой. Шла с банкета, присела на скамейку во дворе Дома композиторов — дурно стало. Как выключилась, не помню. Глаза открываю, а сумочки моей след простыл. Обидно, сумка была хорошая. Виктор меня после этого случая стал встречать.
Кстати, в отличие от меня муж был ревнивым. Только присядешь в театре что-то отметить, не у одних больших артистов же события происходят, дежурный шипит: «Татьяна Николаевна, вас к телефону. Виктор Палыч». Посидеть не даст. После третьего звонка с вопросом «Когда за тобой приходить?» я теряла терпение, предлагала Виктору присоединиться к нам. «А как же этот твой рабочий сцены?» — спрашивал Павлов. Почему рабочий сцены? Так обидно! Мог бы и посерьезнее кого-то приписать. И так жила как святая! А с рабочим сцены мы просто общались время от времени.
Наверное, ревнивостью Витя в мать пошел. Он вообще во многом был похож на маму — внешне, по артистичности. Когда умер его отец Павел Игнатьевич, идет церемония на кладбище, гроб опускают в землю... Вдруг Лидия Никандровна сквозь слезы, но громко так говорит: «Витя, погляди, кто тут по соседству закопан? Ой, одни бабы же!» Несмотря на трагичность момента, многие еле сдерживались, чтобы не расхохотаться.
