Спустя год после развода квартиру у бывшей жены отобрали за коммунальные долги. Она поселилась у кого-то из собутыльников и по-прежнему пила. Был мой день рождения, Наташа накрыла замечательный стол, собрались гости. В разгар торжества раздался звонок, в трубке — голос бывшей жены: «Коля умер, а меня его родственники вышвырнули на лестницу. Соседи грозятся, что и отсюда выгонят. На улице я замерзну...»
И опять я обратился за помощью к сестре. Надя приняла бывшую невестку — отмыла, приодела, а я выхлопотал место в пансионате, построенном для москвичей, которые в лихие девяностые лишились жилья. Думаю, у бывшей жены нет повода на меня обижаться...
Аришка никогда не была обделена ни моим вниманием, ни любовью, и все-таки очень ревновала — сначала к Наташе, а потом и к младшей сестре. Помню, как сообщил дочке, что у нас будет ребенок, и услышал: «Как? Уже?!» В этих двух словах было все — горечь, обида, страх соперничества.
Я не чувствую себя виноватым перед старшей дочерью, потому что дал ей все, что мог. Помогал готовиться к поступлению в театральный вуз, и Ариша с первого захода стала студенткой «Щуки». Успешно проучилась полтора года, а потом познакомилась с молодым итальянцем, который предложил ей руку и сердце. Дочка попросила у меня совета:
— Пап, что делать? Антонио хочет, чтобы мы жили в Италии. Но как же тогда моя учеба?
На дворе были жуткие девяностые. Фильмы не снимались, театры дышали на ладан, многие актеры ушли из профессии и, чтобы прокормить себя и семью, строчили джинсы в подпольных цехах и торговали селедкой на рынке...
— Если любишь своего Антонио, думаю, стоит принять его предложение, — ответил я Аришке. — Давай говорить начистоту: ты очень хорошенькая, просто красавица, но у тебя нет сумасшедшего темперамента, без которого невозможно сделать карьеру в актерской профессии. А потом — ты же видишь, что сейчас творится в стране...
Ребята обручились. Антонио дал невесте денег, чтобы учила язык, а сам уехал по делам в Италию. Надя и Аришка занялись предсвадебными хлопотами, исколесив в поисках платья, туфель и прочих невестиных причиндалов всю Москву. В тот день они поймали частника и попали с ним в жуткую аварию. Сидевшая сзади Аришка вылетела через ветровое стекло, Надя каким-то чудом отделалась ушибами и добравшись до первого телефона, позвонила мне. Я помчался в больницу. От того, что там увидел, едва не лишился сознания: половина прекрасного личика нашей Аришки превратилась в кровавое месиво, из которого врачи вынимали огромные куски стекла... Говорить дочка не могла — у нее была сломана челюсть.
