Игорь тогда лежал с инсультом.
— Конечно, отдам половину — могла бы не говорить. И квартиру тоже с ним поделим пополам.
Повисла пауза, а потом Лена произносит:
— Вообще-то квартира моя — мы с тетей Олей подписали договор ренты.
Договор этот, оказалось, был подписан месяца за четыре до ухода сестры из жизни. Я сразу нанял адвоката. Тот первым делом наложил арест на квартиру, чтобы новая владелица не смогла ее продать.
Трудно сказать, как возник договор ренты. Ведь я при этом не присутствовал. На судах Лена утверждает, что это было желанием самой Воронец. «Ольга Борисовна говорила мне: «Леночка, не волнуйся, все будет твоим».
Не помню уже, где написали, что я отбирал у сестры пенсию — одна из сиделок якобы это утверждала. Откуда только возникла эта лживая публикация? Оля отдавала мне часть своей пенсии, я добавлял еще некоторую сумму — на это оплачивал услуги ее сиделки и домработницы, покупал продукты...
Суды идут уже четвертый год. За это время не стало Игоря.
Врачи в больницах, наблюдавшие сестру в ее последние три года, подтверждают: проблемы у нее были. Да, Оля узнавала близких, общалась с нами, скажем так, разума она не потеряла. Но при этом полностью себя не контролировала.
Олины близкие подруги свидетельствуют в нашу пользу. И ладно бы, допустим, Лена бедствовала, жить негде — еще можно было бы понять. Так ведь нет — у нее дом в элитном поселке и квартиры, она их сдает.
Недавно вдруг пришло заключение из Института Сербского — что Воронец Ольга Борисовна, подписывая договор ренты... отвечала за свои действия. И это после всех показаний свидетелей?! Даже не знаю, что сказать... Надеемся, что проведут повторную экспертизу.
Конечно, обидно и горько, что имя моей сестры теперь звучит в скандальных разбирательствах в залах судебных заседаний. Талантливый, добрый и заботливый человек — не такой памяти она заслужила. Я очень по ней скучаю...
