Я себе самый жесткий критик. И до сих пор задаюсь вопросами: «Что во мне не так? За что? У меня ноги короче или голос не такой приятный?» Мы ведь договаривались с мужем в самом начале: если с чьей-то стороны любовь пройдет, он честно скажет об этом. По-человечески. Оказалось, ни клятвы, ни штамп в паспорте на деле ничего не значат. Произошла глобальная переоценка ценностей — выяснилось, что правила, которым я следовала, можно скомкать и выкинуть в корзину. Видит бог, я сделала все, чтобы сохранить наши отношения с мужем, готова была его простить, закрыть глаза на многое. Но в любви игра в одни ворота невозможна.
Сестра и мама помогали собирать вещи: из нашей квартиры не взяла ничего, кроме чемоданов с одеждой и своих собак. Сначала родные пытались меня веселить, отвлекать, не хотели показывать свои переживания. А когда ушли — спускались по лестнице и плакали. Сестра после этого попала в аварию, потом и подруга после встречи со мной разбила машину: мое горе было словно вирус!
У меня никак не получалось успокоиться, беседы с психологами облегчения не приносили. Не могла говорить — тряслись губы, подбородок... Чтобы прийти в себя, уехала на неделю к подруге в Марбелью, рыдала там дни напролет. А потом посмотрела видео: кто-то заснял меня плачущей на террасе дома и выложил в Интернет. Видимо, люди еще с «Дома 2» привыкли воспринимать события моей жизни как шоу. Им и в голову не приходит, что я могу страдать и умирать от предательства, что в моей душе тоже должно быть место для тайны.
Прошлой осенью меня подстерегали удар за ударом. Моя личная переписка была выложена в Сеть: общение с близкими, с Дмитрием Нагиевым, который поддерживал как друг... Выяснилось, что это было очередное предательство самого близкого человека! Не узнавала мужчину, за которого выходила замуж. Но я не вправе давать оценки — все, что он и его семья сделали по отношению ко мне, останется на их совести.
