Басов мне нравился. Он был обаятельным, харизматичным — даже на экране это видно. Однажды я ему сказала: «Владимир Павлович, мне надо влюбленность сыграть! Встаньте рядом с камерой». И постаралась смотреть на него обожающими глазами. Конечно, в съемочной группе это заметили все.
Было ли какое-то чувство с его стороны? Однажды он зашел в нашу актерскую комнату и говорит так робко: «Наталинька, посвети, ну посвети глазками!» А отчего-то не получалось светить. Глаза открыла — и ничего! Потом Басов признался, что готов был тогда жениться, да, может, и женился бы. Но одна завистница ему насплетничала про меня, будто я с кем-то уже встречаюсь. Он так и сказал: «Тебя оговорила Жанетта». Была у нас в киногруппе такая женщина.
У него очень мужской характер был, главное — поступки. И говоря по правде, жениться ему ничего не стоило. А во мне что-то детское проскальзывало, выглядела намного моложе своего возраста. Тогда казалось, что он и относился ко мне соответственно — как к ребенку. Да и красоткой я позже стала, когда краситься научилась.
Все, что ни делается, — к лучшему. Басов был намного старше. И денег ему вечно не хватало, алименты нужно было платить, поэтому он брался за всякую работу. Ну и красивую широкую жизнь любил. Он был симпатичнейший, конечно. Добрый, все время шутил и очень заботился о группе. Потом мы с ним встретились в фильме «Щит и меч». Тогда я еще раз убедилась, каким широким и добрым человеком был Басов. Только благодаря ему мы поехали сниматься в Германию. Он следил даже за тем, чтобы у всех были максимальные ставки. Но вернусь к «Тишине».
Время работы над картиной пролетело незаметно, и я была очень удивлена, когда на студии зашла в просмотровый зал и услышала шепот за спиной: «Величко! Величко!» Оказывается, уже была знаменитостью! Фильм еще не вышел в прокат, а на «Мосфильме» все уже знали, что появилась такая талантливая девочка.
