В июне 2015 года нас развели. А в ноябре я снова пошла в театр — еще надеялась все решить мирно, как цивилизованные люди. Пятьдесят лет служения ему давали мне на это право. Стала поджидать у служебного входа. Очень долго ждала, это было так унизительно! Наконец они выходят — Армен идет к своей машине, она к своей. Подхожу к нему:
— Добрый вечер, Армен Борисович.
— Добрый вечер, — отвечает он доброжелательно, оборачиваясь.
Вижу, что не узнает, и представляюсь:
— Я — Татьяна Сергеевна.
Когда он понял, что перед ним стоит его бывшая жена, даже в лице переменился, улыбка мгновенно сошла.
— Не хочу с тобой разговаривать, — сердито буркнул в ответ.
— Неужели я не могу жить в своей квартире? Половина уже твоя, ты на нее имеешь право. Разреши мне только дожить в ней свой век.
От возмущения его голос сорвался на крик:
— А где я буду жить?!
Тут Цымбалюк, услышав нашу перепалку, подошла:
— Об этом надо с адвокатом разговаривать.
Армен быстро сел в машину и уехал. Она вслед за ним.
А через несколько дней мне позвонили из полиции, что я чуть ли не убийством грозила, мол, так написано в заявлениях. В отделении мне дали их прочитать: одно было длинным, заявление Армена коротким. В заявлении мадам было написано, что я угрожала облить ее кислотой и даже нанять киллера, чтобы убить. Мне не дали их сфотографировать.
— Я напечатаю и в рамочке повешу. На память, — горько пошутила я.
Следователь спросил:
— Вы правда угрожали Цымбалюк?
— Я не угрожаю убить, а просто беру и убиваю! — ответила словами из анекдота.
Он рассмеялся. На этом все закончилось.
После я была в Доме кино на одном вечере. Ко мне подходили наши старые друзья, с сочувствием интересовались:
— Таня, как дела? Как ты?
А я в ответ у каждого спрашивала:
— Вы меня узнали? Странно... А вот родной муж не узнает!
Несколько лет я не могу добиться встречи с ним. Если б он со мной хоть раз встретился, мы бы сели друг против друга и поговорили — все было бы иначе. У меня много к нему вопросов накопилось. Мы бы все решили мирно. Не знаю, почему он бегает от меня. Может, боится в глаза посмотреть, а может, ему мешает эта женщина?
Как-то позвонил наш общий с Арменом друг:
— Ну как ты?
— Ты знаешь, — помедлив, ответила я. — Так пусто вдруг стало...
Когда моя вторая половинка исчезла, возникло физическое ощущение пустоты. И оказалось, что ничего своего у меня и нет. Видимо, мои слова друг Армену передал, потому что читаю спустя время в интервью Армена: «Люди расходятся после стольких лет жизни, и пустота наступает». Он повторил мои слова, значит, понимает, что со мной происходит.
Теперь я учусь жить своей жизнью. Пока плохо получается, но плакать стала реже. Невыносимо трудно привыкнуть к пустому месту в душе, где так долго жил близкий человек.
Однажды моя лучшая подруга Татьяна Гаганова сказала: «У тебя все только начинается! Ты жила не своей жизнью, а теперь посвяти себя собственной». Но я о прошлом не жалею. Это был огромный отрезок жизни, где было все — и жизнь, и счастье, и любовь...