Мое положение в театре по сравнению с Сашиным было незавидным. Голобородько играл в спектакле «Любовь Яровая» с примами — Нифонтовой и Быстрицкой. На поклонах они, держа его за руки, чуть ли не разрывали — Нифонтова ревниво тянула к себе, Быстрицкая к себе.
А меня в основном занимали в небольших ролях. Саша расстраивался, переживал, но мы поклялись никогда не просить друг за друга. В театре я не показывала виду, а дома рыдала от обиды. Как-то спускаюсь по лестнице, внизу Царев — ему скоро на сцену. Он взял меня за руку и сказал: «Хорошо ведете себя, актриса».
Прошел год, ничего не изменилось. Порой просили заменить какую-нибудь заболевшую артистку. Я никогда не отказывалась, все ждала своей роли. Храбрилась: «Да ладно, наигралась за столько лет на сцене». Только изредка, когда выпивала рюмочку, выплескивала обиду на Сашу:
— Ничего для меня не делаешь! Почему не скажешь Цареву?!
Он кричал в ответ:
— У тебя такие же права, как у меня, тебя на тех же условиях пригласили! Иди сама разговаривай!
И я решилась, за месяц записалась на прием к Михаилу Ивановичу.
Кабинет у Царева был огромный. Директор сидел в конце длинного стола под портретом Станиславского.
— Садитесь, пожалуйста, Светлана!
— Я постою...
— В чем дело?
— Михаил Иванович, я чувствую себя ненужной!
— А в вас особой нужды и нет...
— И в вас тоже! — дерзко ответила я.
Царев засмеялся:
— Да я пять лет ходил в театр только покурить. А вы всего два года!
Он встал, подошел ко мне, обнял за плечи:
— Успокойтесь, у вас все будет хорошо. Вы прекрасная артистка! — и через паузу продолжил торжественно. — Вы будете великой старухой Малого театра, поверьте мне!
— Спасибо, Михаил Иванович, — сказала я и вышла.
У каждой знаменитой «старухи» Малого театра был свой клан молодых артистов, которым она покровительствовала. Я попала к Гоголевой, Елена Николаевна взяла меня под свое крыло. Мы все сидели в фойе театра, и вдруг Гоголева сказала:
— Эта артистка сыграла двадцать семь центральных ролей в провинции, а здесь играет роли второго плана. Но с каким достоинством! И помните, ее не трогать!
— Елена Николаевна, — шепнула ей тихо, — меня же заклюют!
— Не волнуйся, пусть знают, что вы — моя!
И очень скоро она это доказала. «Красавца-мужчину» пригласили поставить в Малом нашего режиссера из Симферополя, талантливого Михаила Владимирова. Это его спектакль «Ричард III» произвел на гастролях в Москве фурор. Мы с Сашей сосватали Владимирова в театр, он жил у нас, занимал лучшую комнату в квартире. Конечно, надеялись, что снова с успехом сыграем в его спектакле.
