Женя привела меня в фильм «Влюблен по собственному желанию», где я сыграла ее подругу. Даже без проб взяли, Глушенко поверили, когда сказала: «Света сыграет лучше всех». Мы часто приезжали друг к другу в гости. У них с Сашей Калягиным рос маленький сыночек. Она стала моей защитницей в театре, учила: «Ты слишком открытая. Меньше говори с обслуживающим персоналом. Тем более есть предмет зависти — твой муж. Красивый, успешный и так тебя любит!»
Вначале в Малом не верили, что такое чувство возможно, считали, что мы разыгрываем перед всеми спектакль. А спустя время на банкете все подходили к нам и признавались: «Простите, мы думали, что это неправда. А оказывается, так бывает!»
О Юре Васильеве в театре говорили, что он «муж Нелли Корниенко». Нелли со смехом рассказывала, как ее Юре после фильма «Журналист» со всего Союза слали письма с признаниями в любви. Когда на экране во время премьеры фильма начались страстные поцелуи Васильева и Польских и девочки-монтажницы в шутку спросили:
— Нелли, вам валерьяночки не нужно? — она ответила:
— Нет, справлюсь.
Актер с такими прекрасными внешними данными на Западе имел бы славу Алена Делона. Юра был совестью театра, но была у него проблема — иногда запивал. Васильева в кино после «Журналиста» на главные роли особо не приглашали, может, от этого и пил?
Случилось так, что во время репетиций «Красавца-мужчины» у мужа начались съемки с Гундаревой и Сашей Михайловым в фильме «Белый снег России». Ему надо было лететь во Францию. Голобородько сказал Михаилу Цареву: «Я отойду, эта роль для Юры». Так главным и единственным «красавцем-мужчиной» назначили Васильева.
Однажды идем мы с мужем в филиал Малого. Вдруг к нему подбегают поклонницы с вопросом:
— Ну когда же вы будете играть в этом спектакле? (Его фамилия была напечатана в программке.)
— Да никогда! Девочки, успокойтесь, я просто жену провожаю в театр. А потом иду пиво пить.
Поднимаемся по лестнице, к нему кидается помощница режиссера: «Сан Саныч, у нас ЧП! Хорошо, что вы здесь, — Васильев запил! Вас просит к телефону Царев».
Саша берет трубку и слышит встревоженный голос Михаила Ивановича:
— Александр Александрович, с Юрой беда. Спектакль под угрозой срыва. Зрителей полный зал. Не выручите, вы ведь когда-то репетировали?..
А до начала остается минут двадцать. Естественно, он забыл роль, года два уже прошло.
— Хорошо, я согласен, Михаил Иванович.
Саша приказывает: «Быстро принеси коньяк!» Бегу в буфет, там щедро наливают полстакана. «Пьесу!» — командует Саша. Сел, пролистал, выпил, надел Юркин костюм, он ему пришелся впору, вышел на сцену. И отыграл спектакль без суфлера. У служебного входа подбегают те же поклонницы: «Вы же сказали, что не будете играть? Жалко, что мы цветы не принесли!»
