Это пока маленьким был, она всюду таскала меня с собой. А когда стал постарше, оставляла дома одного: «Ты уже большой мальчик!» Я доставал из холодильника приготовленную ею еду, сам разогревал. Дуся могла рано утром уйти и вернуться только поздно вечером, когда я уже спал.
В пять лет Дуся отдала меня в школу. Логика у нее была такая: «Ты ведь уже читать умеешь, значит, пора». Почему так рано? Может, надеялась, что вырасту вундеркиндом? Но я не оправдал ее надежд. В театре было интересно, а в школе не понравилось. Поначалу вроде нормально, а потом понимаешь, что одно и то же каждый день. Скучно. Хотя сама школа была хорошей, и учителя тоже. Любил литературу — пятерки получал, физкультура нравилась, а по остальным предметам сплошные тройки и двойки. Звезд с неба я не хватал. Да еще хулиганистый был — и не только в школе, дома тоже.
Помню, Германова была на репетиции в театре, я сидел дома один и начал играть в войнушку. Нафантазировал, что подушка с кружевами — это вражеская крепость и крепость эту надо взять. Сам не заметил, как вышло, что из подушки полетели пух и перья. Наигрался и пошел спать. Проснулся от Дусиного крика: она вернулась домой, увидела растерзанную подушку и устроила скандал.
В моей комнате стояла двухъярусная кровать, я спал на втором этаже. Германова схватила меня за руку, сонного стала тащить вниз. Я не понимал, чего она от меня хочет. Стащила, приволокла на кухню, посадила на стул. И сказала, что сейчас покажет мне, как было больно несчастной подушке, когда я над ней измывался. Затем Дуся схватила нож и ткнула им мне в одну ногу, потом в другую — неглубоко, но царапины остались. Она смазала их зеленкой и скомандовала: «А теперь — спать!» И я пошел в свою комнату. Наутро Дуся покормила меня завтраком и сказала, чтобы не обижался, потому что она так воспитывает и вообще желает мне добра.
Окончательно наши отношения испортились, когда я стал носить из школы двойки и замечания — все чаще и чаще. Однажды вечером даю ей дневник, а там двойка по математике. Дуся была в дурном настроении, схватила ремень и принялась меня стегать. Отхлестала, я заплакал, она села рядом и сказала: «А знаешь, Коля, я тебе не мама — в доме ребенка взяла, ты был совсем маленьким!» Сидел в недоумении и размышлял: если она не мама, кто же тогда меня родил?
