На площадке «Василисы...» дед подружился с Георгием Милляром, хотя они были очень разными. Столяров, например, никогда не прибегал к ненормативной лексике, а Георгий Францевич был ее большим знатоком и называл себя не иначе как «доктором сквернословия» и «стариком Похабычем».
Что еще отличало деда от Милляра, так это отношение к спиртному. Сергей Дмитриевич практически не пил (разве что рюмку за праздничным столом), а Георгий Францевич частенько себе позволял. Для Роу, который не мыслил без старика Похабыча ни одной своей картины, его слабость была головной болью. Он в гневе гонялся за Милляром по площадке, в киноэкспедициях запрещал местным сельпо продавать ему водку и вино, даже устраивал слежку. Но благодаря своей изобретательности тот легко обходил все препоны.
Съемки очередной сказки проходили в подмосковной деревне, куда ежедневно приезжала автолавка. Шествуя к ней под пристальным взглядом режиссера, Георгий Францевич продемонстрировал Роу бидон: «Иду за молочком». На обратном пути приподнял крышку: «Как и обещал — ничего запрещенного...» А через полчаса появился на площадке в весьма веселом настроении. Александр Артурович был вне себя: кричал, размахивал тростью. Выплеснув эмоции, решил сам провести расследование и выяснил, что Милляр попросил продавщицу поставить бутылку в бидон, а сверху налить молока. Та, понятное дело, отказать знаменитому артисту не могла.
В 1983 году Георгий Францевич отмечал на Киностудии имени Горького свое восьмидесятилетие. На банкете гостям предлагалось всего два блюда: суп из черепах, которых юбиляр приобрел в ближайшем зоомагазине и сварил в чане для кипячения белья, и водка. Коллеги артиста долго думали над подарком и в конце концов остановились на велосипеде. Когда презент выкатили на сцену, Милляр радостно воскликнул: «Вот спасибо! То что надо!.. Теперь буду меньше пить — все-таки за рулем!»
К своей «маленькой слабости» он относился с иронией, а всем благородным напиткам предпочитал одеколон «Тройной», которым на киностудиях смывали грим. Милляр проводил эту процедуру так: наливал содержимое флакона в пригоршню, выпивал, а потом мокрыми ладонями похлопывал по лицу. Однажды моему отцу пришлось сопровождать сильно «разгримировавшегося» Милляра из съемочного павильона домой.
