В 1919 году в Беззубово пришла продразверстка. У Столяровых выгребли все до последней картофелины. Понимая, что зиму семье не пережить, моя прабабушка Наталья Ивановна посадила старших сыновей на поезд: «Поезжайте в Ташкент. Если доберетесь, с голоду точно не умрете». Тогда почему-то все считали, что Ташкент — город хлебный, уж во всяком случае теплый. Тысячи беспризорников со всей страны стремились туда на зимовку. Но в Курске, где мальчишки дожидались состава, следовавшего на юг, восьмилетний Сережа подхватил тиф. Братья оставили его на крыльце местной больницы и убежали: по городу ходили слухи, что из-за огромного числа тифозных на лечение берут только тех, у кого нет родных.
Надежды на то, что ослабленный голодом организм подкидыша сможет побороть болезнь, практически не было. Однако он, к великому удивлению врачей, через несколько недель пошел на поправку. По выписке его определили в курский детдом, главным впечатлением от которого осталось участие в постановках драматического кружка. Тогда Сергей на всю жизнь влюбился в театр.
После детдома ему предстояло освоить профессии слесаря и помощника машиниста в ремесленном училище в Москве, а по окончании учебы — работать на паровозе в депо киевского направления. Зарплата была крошечная, зато ему как железнодорожнику раз в год полагался бесплатный проезд, и как только пришел срок, дед отправился в Беззубово на поиски родных. Можно представить себе радость матери, увидевшей сына после стольких лет разлуки. Его брат Петр до Ташкента так и не добрался: каким-то образом оказался среди «зеленых», воевавших и против белых, и против красных, и погиб. Роман, Александр и сестра Елизавета из отчего дома уехали, жили где-то своей жизнью.
Все свободное от работы время Сергей стал проводить в театральной студии Алексея Дикого при Доме ученых. А в 1932 году деда приняли в труппу знаменитого МХАТа.
В те годы в Художественном театре Булгаков работал режиссером-ассистентом. В свободное время все собирались, как и полагается, в буфете. Там обсуждались премьеры, травились байки, придумывались капустники. А когда появлялся Михаил Афанасьевич, вспоминал дед, молодые артисты немедленно умолкали, ожидая услышать от него очередную фантастическую историю, которая с ним произошла. Например, рассказывал Булгаков, не далее как сегодняшним утром, когда он ехал в театр на переполненном трамвае, рядом с ним на подножке вагона, ухватившись за поручень, висел огромный черный кот и они мирно беседовали о жизни и искусстве...
