— Надо линять из этой страны — как была совком, так и останется!
Мгновенно вычислив того, кто ее произнес, Хмельницкий схватил его за лацканы пиджака и заорал прямо в лицо:
— Ты не забыл, что «эта страна» — твоя Родина?! Свою мать, когда ей будет плохо, тоже бросишь?! Тоже предашь?! Благополучный, холеный — значит, немало от Родины получил! Она дала тебе все что могла, а ты ей хоть что-нибудь вернул? Хоть что-то для нее сделал?!
Спасибо вмешались друзья-актеры, а то бы дошло до кровопролития.
А каким измученным, почти больным он вернулся с Дальнего Востока, где в составе концертной бригады выступал в частях ВМФ! Сказал с горечью: «Ведь у нас был самый мощный военный флот в мире, а сейчас?! Корабли — груды металла, офицеры получают гроши!»
Несколько недель не мог отойти от поездки, куда-то звонил, не спал ночами. А вот из-за того что, сцепившись с влиятельным бизнесменом, в очередной раз лишил себя участия в выгодных проектах, ничуть не переживал.
К деньгам Борис относился не то чтобы легко, но без трепета. Последнюю бумажку из шкатулки доставал со словами: «Ничего, девчонки! Прорвемся! Обязательно что-нибудь придумаем!» И правда, безденежные времена никогда не затягивались, вскоре кто-нибудь звонил, приглашал на кинопробы или звал в концертную бригаду.
Все свои дальние поездки Боря называл «экспедициями» и из каждой привозил нам с Дашей чудесные подарки. Из Японии звонил обеим по нескольку раз на дню:
— Говорите, что купить!
Сердился, если слышал:
— Да ничего не нужно — сам побыстрее возвращайся. Мы соскучились!
И вот звонок уже из московской квартиры: «Я прилетел! Жду тебя дома!» Приезжаю и вижу: Хмельницкий ходит по комнате в смятении, теребит бороду.
