О страшном диагнозе я узнал от актера, друга наших друзей. Он мне позвонил и плача сказал, что папа умирает: «Только не говори пока ничего Алле Александровне». Я не мог выйти из комнаты с таким лицом, чтобы мама, не дай бог, ничего не поняла. Час пялился на экран телевизора невидящим взглядом, а там — седьмой эпизод «Звездных войн»: Хана Соло убивает его сын. В голове крутилась мысль, что теперь вот всю жизнь буду ассоциировать этот персонаж с папой и думать о том, что в чем-то перед ним виноват. Выхожу из комнаты, а мамы нет. Испугался: она, если собирается куда-то выбраться, непременно меня предупреждает, а тут вдруг исчезла. Минут пятнадцать метался по квартире, решая, где ее искать. Уже стоял в коридоре, когда в замке лязгнул ключ, она вернулась. Ей тоже позвонили: лучшая подруга открытым текстом сообщила новость. Мама вышла на улицу подышать.
Тот актер дал мне телефон Анны Гроголь, директора театра «Школа современной пьесы», где отец служил последние годы. Я дозвонился до Анны, узнал, что она завтра поедет к нему в больницу, попросил захватить меня. Папа лежал где-то за городом, дорога оказалась дальней. Мы едем, и Анна как-то осторожно, обиняком сообщает мне:
— Наталья в очень плохой форме. Она сказала, что они с девочками не вынесут, если Альберт Леонидович будет умирать дома.
А мы увиделись впервые, поскольку последний раз я был у папы на премьере «А чой-то ты во фраке?», когда Анна в театре еще не работала. Она вообще не знала, чего от меня можно ожидать. Я ее выслушал и предложил:
— Может быть, папе ко мне поехать?
Анна не смогла скрыть облегчения:
— Да, так было бы лучше всего. А это возможно?
— Конечно! Что за вопрос?
— Только осторожнее разговаривайте с Альбертом Леонидовичем: врачи ему еще ничего не сказали. Сообщили, что выписывают домой немного отдохнуть перед химиотерапией.
Я говорю:
— Анна, мне это будет очень тяжело сделать — совсем не умею врать. И если честно, не вижу во вранье смысла: папа — христианин. Правильно ли скрывать от воцерковленного человека, что он умирает? Может быть, он хочет как-то подготовиться к этому? Собороваться?
— Давайте действовать по обстановке, — отвечает Гроголь. — Пойду поговорить с врачом, а вы повидайтесь с папой и решите на месте, что и как ему сказать.
Он лежал на кровати одетый, и было видно, что очень слаб.
— Привет, пап.
— Привет. Меня выписывают.
— А ты знаешь, почему тебя выписывают?
— Потому что мне крышка.
— Папа, давай поедем к нам. Будешь диктовать мне свои мемуары, а я почитаю тебе то, что сейчас сам пишу.
