Но самая главная легенда Малого театра — о товарищеском суде над мамой. Театр приехал на гастроли в Ялту. Мама обиделась на то, что ее поселили с кем-то, а Быстрицкой дали отдельный номер. Мама тоже имела на это право как заслуженная артистка. Наверное, она пошла к администратору разбираться, он ей отказал. И она, пробравшись в номер пресловутого администратора, обсыпала дустом его костюм, поступила сгоряча. Когда осенью театр вернулся в Москву, состоялся товарищеский суд. На сцене сидел председатель товарищеского суда Иван Любезнов, труппа — в партере. Маму вынуждали признаться, кто был соучастником в возмутительном хулиганстве. Она не отрицала своей вины. Как мне рассказывали очевидцы, сидела в зале не нога на ногу в «редких по тем временам женских брюках», а в платье джерси неброского серого цвета и дрожала как осиновый лист.
— Кто покупал дуст на рынке?
— Я сама все сделала!
— Зачем вы сыпали дуст?
— А вы не знаете, для чего применяется дуст? От клопов.
Администратор возмутился:
— Вы хотите сказать, что я клоп?
Все расхохотались.
Мама в этой ситуации вела себя очень достойно: никого не выдала. И через весь зал сказала администратору:
— Боря, если можешь, прости меня, пожалуйста!
А это при всех сделать было непросто...
Но актриса Панкова потребовала, чтобы Нифонтову уволили за хулиганство из театра. Товарищеский суд под крики Панковой «Этой здесь не место! Не место!» вынес постановление: «Просить дирекцию об увольнении артистки Нифонтовой». К счастью, за маму заступилась Пашенная, она даже писала в ее защиту письмо Фурцевой с просьбой сохранить Нифонтову для театра. Как тяжело переживала мама! Не исключено, что это был удобный момент для недоброжелателей избавиться от нее. Но она была человеком незлопамятным: после судилища они с Панковой нормально общались. Мы ходили к Татьяне Петровне в гости, они вместе с мамой ездили в туристические поездки...
От товарищеского суда Соловьева переходит к главному, утверждая, что якобы я грозила родителям: «Мише нужен свежий воздух... буду с вами за дачу судиться!» Мише действительно нужен был свежий воздух, но при чем тут суд?
Первые полтора лета после рождения Миши мы провели на даче родителей мужа. Потом нас попросили съехать — теперь уже я не пришлась ко двору. Встал вопрос, куда везти ребенка. У родителей появился к тому времени новый участок, и я попросила пустить нас на старую дачу. Папа был категорически против, но мама поставила точку, ей вся эта тягомотина уже надоела: «Если ты их туда не пустишь, я с тобой разведусь!»
