— Марья Александровна, идите в дом! Васька опять пьяный, ругается грязно, а вы слушаете!
— Я вообще не понимаю, что он говорит, — парирует бабушка. — Вася — замечательный человек!
Однажды мы гуляли за околицей, и у бабушки случился приступ гипертонии. Уложив ее посреди ромашкового поля, я побежала в деревню за подмогой. Первым, кто откликнулся, был Вася. С криком «Марья Александровна помирает!» схватил тачку, на которой возил воду для поливки огорода, и помчался в поле. Привез бабушку домой, помог уложить в постель. И все обошлось.
У папы в деревне тоже была большая симпатия — старичок-гармонист. Как сейчас вижу: сидят вдвоем на лужайке, прислонясь к забору, и поют частушки, развлекая всю округу. Могу сказать точно: удовольствия от этого отец получал куда больше, чем от участия в кремлевских приемах и посольских вечерах.
Рассказы о подмосковной деревне навели меня на воспоминания о поездке на хутор Диченский, куда я, уже студентка, отправилась на летние каникулы. Казачка Вера, у которой наша семья жила во время съемок «Тихого Дона», приняла меня как родную, а наутро потянулись хуторяне. Входя в курень, кланялись: «Здорово ночевали, Григорьевна!» Впервые услышав это обращение, растерялась: какая ж я Григорьевна — Петровна! Но следующий вопрос «Как там наш Гриша?» все расставил по своим местам. Для диченцев папа навсегда остался Мелеховым.
Выходя на улицу, я, как все местные женщины, накрывала голову белым платком, защищавшим от жары и пыли. Купила в сельпо ярко-красный сарафан в крупный белый горох, казацкие круглые сережки, чувяки из мягкой кожи. И так мне во всем этом было комфортно, так хорошо! С подросшими внучками Веры с удовольствием ходила пасти коров, полола огород, загорала, купалась, смотрела кино в клубе. Единственное, что меня смущало, — внешний вид местных парней. Собираясь в поездку, мечтала встретить настоящего казака, уже предвкушала, как впечатлюсь и обольщусь. Оказалось: совершенно некем. В погоне за модой молодые хуторяне перекрасили волосы в жуткие — белесые, соломенные и рыжие — цвета, носили рубашки-ковбойки, завязанные узлом на пузе, и уродского вида расклешенные штаны с разноцветными лампочками по низу. Такое вот меня ждало разочарование...
