На похоронах жены услышал от доброхота: «Раз Ии больше нет, Сережу надо отправить в интернат, так для всех будет лучше». С трудом сдержался, чтобы не врезать по физиономии. Вы о чем? Я — официальный опекун Серого, и он остается со мной. Точка! Или объяснить по-народному — по Ииному, — чтобы быстрее дошло?
В субботу Сережа с другом нашей семьи, психологом Эллой Печниковой, был в цирке. Для него это большое событие, возвращается счастливый.
— Дядя Толечка, какие там клоуны! А акробаты! А лошади!
— Тебе понравилось? Здорово!
Я искренне радуюсь за него, уже в общем-то немолодого, под шестьдесят, мужчину с синдромом Дауна и сознанием четырехлетнего ребенка. Серый, сын моей жены Ии Саввиной, давно стал для меня родным. А с тех пор как нет Иечки, еще и единственным моим домочадцем в нашей квартире во Власьевском переулке.
Если бы Ия могла видеть нас с небес, то наверняка была бы довольна. За эти пять лет у меня и мысли не возникало оставить Сережу. Насколько мог, наладил наш нехитрый быт — режим дня, обеды-ужины. Серый поест, поблагодарит: «Спасибо, дядя Толечка!» И идет в свою комнату играть на фортепиано или читать. Так и живем.
Помню, как в начале наших отношений Ия, сияя, рассказывала о сыне: «Представляешь, у Серого новая затея. С утра к завтраку стал приносить все свои карандаши в тубусах!» Я понимающе кивал, а про себя думал: «Карандаши? Ерунда какая-то». А для Сергея это совсем не мелочи, такие события часто имеют большое значение. Вот, например, просмотр на диске сериала «Возвращение Мухтара» для Сережи — обязательный ежедневный ритуал. Включил телевизор, сидит рядом, пишет что-то свое на листочке, казалось бы, не так уж и обращая внимание на экран.
Но не дай бог, изображение «запрыгает» или экран погаснет, такое один раз было — Серый сразу начинает нервничать, возмущаться: «Что случилось, как так?!» Берет пульт, пытается устранить неполадку. Для него этот просмотр — прямо какое-то священное действо. За тридцать лет, что мы с Ией были вместе, я научился смотреть на Сергея ее глазами. И теперь мне кажется даже странным мое тогдашнее непонимание, что карандаши, сложенные сыном в тубусы, были для нее дороже всех ролей в кино.
