А у меня эта надпись вместо гордости и радости вызывала неловкость. Вероятно от того, что я ничего подобного к Вадиму не испытывала. Так и не призналась соседкам, что это мой муж написал.
Встретив нас с сыном из роддома, Вадик сразу уехал на съемки. А на другой день Ваня заболел. Вернее, заболел он еще в роддоме, где его «наградили» стафилококковой инфекцией. Он не ел, не пил и даже не плакал — свисал с моих рук как тряпочка. За двое суток потерял в весе почти полкилограмма. За это время у нас побывали несколько врачей из поликлиники, которые твердили: «Ребенок здоров. Кормите его почаще. Все от вас зависит, мамочка. Старайтесь!»
Спас Ваню мой папа, волею Божьей вернувшийся из киноэкспедиции на два дня раньше, чем обещал. У порога его встретила заплаканная мама:
— Тише, пожалуйста...
— Что такое?!
— Ваня умирает.
— Вы что, охренели?! Я вызываю «скорую»!
— Да у нас уже сто врачей было — ничего не находят, а он тает на глазах...
— «Скорую»! Немедленно!
Потом выяснилось: пока я ходила из угла в угол, прижимая к себе Ваню, на кухне мама с сестрой и близкими подругами решали, кто какие скорбные заботы возьмет на себя в день похорон...
Бригада отвезла нас с Ваней в детскую больницу № 12, где его сразу поместили в реанимацию. Стафилококковая инфекция сделала свое дело: у сына были поражены кишечник и нервная система, начинался отек легкого. И опять я должна благодарить Бога за то, что лечащим врачом Вани оказалась замечательный доктор и удивительно чуткий, добрый человек (в педиатрию другим категорически нельзя!) Татьяна Филипповна Маслова. Вот уже несколько лет пытаюсь найти ее через соцсети, через знакомых врачей, эфэсбэшников — безрезультатно. Если вдруг она будет читать мой рассказ, пусть знает: я каждый день ее благодарю.
Для мамочек в отделении была отведена отдельная палата. Мы мыли полы, помогали санитаркам собирать после обеда грязную посуду. Другие женщины каждые три часа ходили кормить своих малышей, а я сидела на кровати и сцеживалась. Ваня был на грани жизни и смерти, но Татьяна Филипповна твердила мне каждый день: «Ты должна сохранить молоко!» Однажды я потихоньку зашла в реанимационную палату, где лежал Ваня. В вену на его голове была введена игла капельницы, из носа торчала трубка. Чувствуя, что теряю сознание, хотела выйти в коридор, но не успела. Очнулась на полу реанимационной палаты от запаха нашатыря и сердитого голоса завотделением:
