А вот моя бабушка Любовь Ипполитовна была недовольна выбором профессии дочери:
— Как ты могла? Внучка генерала Куприянова — и актерка! Уж если так творчества захотелось, пошла бы в художницы, что ли. Я же училась у Николая Рериха! Бумага, акварель... Чем это плохо?
— Бумага, акварель... А жизнь проходит мимо!
— Какая вообще может быть жизнь при рэволюционэрах?
Но как оказалось, училище — это было еще полбеды: Ася закрутила роман с Сережей, который мало того что готовился стать артистом балета, так еще и жил в общежитии на крохотную стипендию. И когда дочь привела Филиппова знакомиться с мамой, будущей теще жених сразу же категорически не понравился.
— Как ты можешь хотеть за него замуж? Он же хам. Посмотри на него повнимательнее. Это клоун, паяц! Из него никогда не выйдет хорошего мужа и отца твоим детям.
— А какой, по-твоему, у меня должен быть муж? Такой, какие были у тебя? — дерзко ответила моя мама.
— Мои мужья были из хороших семей, образованные усатые красавцы. А этот — голь перекатная. Ни кола ни двора. Твой отец был, между прочим, дворянином! Он был героем и пропал без вести на войне, — с пафосом завершила Любовь Ипполитовна, всхлипнула и приложила к глазам кружевной платочек.
— Мама, ты не права. Сережа — умный, красивый. Мы скоро заканчиваем техникум. И профессия у него будет хорошая.
При этих словах слезы Любови Ипполитовны мгновенно высохли.
— Разве это мужское дело — дрыгать ногами? Сама в актерки пошла, да еще и мужа-плясуна решила завести?!
Ася была уверена, что мама все-таки сменит гнев на милость и примет зятя. Но время шло, а Любовь Ипполитовна была непреклонна. Моего отца она только терпела. Для нее он был просто хамом, недостойным руки ее дочери. Она так ему все время и говорила: «Сереженька, вы же хам». Казалось бы, всего три буквы, но сколько чувства она в них вкладывала! В ней говорила классовая ненависть, а о своем баронстве отец никогда не рассказывал...
