Это бабушкин завет, гимназическая премудрость: «Если плохое настроение — на улицу не выходи. К людям надо относиться только с доброжелательностью». У дедушки Вани тоже был зарок: «Пока не дал слова, ты его хозяин. А раз дал — ты его раб». Мне было тринадцать, когда дед, встретив меня из училища и привезя домой (родители уже забрали к себе), признался в лифте, что плохо себя чувствует. Но просил никому не говорить. Я послушалась: он так меня учил. А дедушка через несколько часов умер от разрыва сердца. Мама потом укоряла: «Как ты могла промолчать?!»
В семье меня не жалели, да я этого и не ждала. Когда, пройдя через кружки и студии, поступила в хореографическое училище при Большом театре, даже в плохом самочувствии не признавалась: привыкла, что балет — это всегда преодоление. В студиях занимались на полупальчиках, а в училище нас начали ставить на пальцы. Ноги — в кровь. Специальных гелевых прокладок, как сейчас, тогда не было, и мы заклеивали раны пленкой от сырого яйца, а сверху — пластырем. Но кровь все равно просачивалась через пуанты. Дома не жаловалась: боялась, что заберут из училища. Пропадала там с девяти утра до девяти вечера. Нагрузка — ого-го! Общеобразовательная школа, профессиональные классы — исторический, классический, народный танец плюс музыкальная школа. Я старалась как умалишенная и уже с первого класса попадала во все концерты.
Выступала на сцене Кремлевского дворца, Большого театра, где танцевала ведущую партию в балете «Цветик-семицветик», главного амура в «Дон Кихоте» — колола стрелой в сердце гордую Китри — саму Майю Плисецкую. И была Пахитой в одноименном балете на выпускных концертах училища. При этом страшно не любила репетировать! Мне надо было сразу на сцену, где я научилась моментально концентрироваться. Лет в пятнадцать, когда меня срочно вызвали из дома отдыха на международный конкурс, без всяких репетиций выступила и получила за лучшее исполнение номера «Вальс» на музыку Петрова диплом лауреата, подписанный самим Юрием Николаевичем Григоровичем.
В нашу новую трехкомнатную квартиру на Кутузовском проспекте папа заказал балетный станок, который можно было вешать на дверь — напротив трюмо. Ежедневно занималась, а со стен на меня смотрели портреты первых красавиц советского кино, вырезанные из календаря: Элина Быстрицкая, Анастасия и Марианна Вертинские — я их обожала! Но когда саму утвердили на роль в картине «Хуторок в степи» — отказалась. В то лето мне предстояло поехать на первые зарубежные гастроли. Ассистент режиссера спросил: «А кого вы можете порекомендовать? Кто на вас похож?» Я предложила Свету Орлову, которая училась на класс младше. Ее утвердили. Впоследствии Света удачно вышла замуж, снималась во многих сказках. Но случилась трагедия — ее супруг неожиданно умер совсем молодым, и она из кино ушла.