— Езжай в больницу! — распорядилось начальство. — Теперь тема космоса — твоя.
Попытался воспротивиться:
— Зачем мне это нужно?! Работа в режиме строгой секретности, статус невыездного? Не хочу!
— Мало ли кто из нас чего не хочет...
Пришлось ехать. Отдавая ключи, Валентин сказал: «Я тебе доверяю, и в Звездном тебе будет хорошо!»
Повязал, что называется, по рукам и ногам. После утверждения в секторе среднего машиностроения ЦК КПСС отправился к командиру центра по отбору и подготовке космонавтов Николаю Петровичу Каманину, который дал добро на мою работу в Звездном. Даже несмотря на то, что я выставил условие принять на работу лаборантов, которые будут проявлять пленки и печатать фотографии: «Жить, как Черединцев, здесь не буду — не хочу ограничиваться только темой космоса».
Но одно дело сказать: «Жить здесь не буду», другое — выполнить. Пропадал в Звездном месяцами. Снимал ребят и на тренировках (даже в барокамеру с ними залезал!), и на отдыхе, и перед стартом.
Девятнадцатого июня встречали совершивших восемнадцатисуточный полет Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова. Космонавтов достали из спускаемого аппарата и — сразу на носилки. Николаев лежал неподвижно и, глядя широко открытыми глазами в небо, все время повторял: «Больше восемнадцати суток летать нельзя...» Видимо, думал, что все еще в космосе. А Севастьянов хватал горстями рыхлую почву (аппарат приземлился на пашню), бросал ее вверх и кричал: «Андриян! Ну что же ты лежишь?! Это же Земля, Земля!»
Снимать лежащих на носилках космонавтов было нельзя. Их встречу на Земле реконструировали спустя несколько часов, когда ребята уже пришли в себя. На фотографиях космонавты должны были выглядеть веселыми и здоровыми.
В профилакторий, где Виталий и Андриян проходили реабилитацию, никого не пускали, но мне все же удалось снять их первый земной обед. Приоткрыв дверь в столовую, я попросил: «Ребята, посмотрите в камеру». Севастьянов просьбу выполнил, а Николаев был так сосредоточен на еде, что, кажется, меня даже не услышал. Лежавшие рядом с тарелками приборы остались нетронутыми — Виталий и Андриян ели руками, зажимая хлеб, кусочки мяса и овощей между пальцами. По привычке — будто все еще находились в невесомости.
А ровно через год случилась трагедия. Тридцатого июня 1971 года в Звездном и на Байконуре ждали приземление экипажа, который провел в космосе двадцать четыре дня. Для журналистов приготовили вертолет, который должен был доставить нас с космодрома к месту посадки спускаемого аппарата. И вдруг — отбой. Все, конечно, всполошились: «Почему? Что случилось?» Оказалось, примерно в ста пятидесяти километрах от Земли с экипажем прервалась связь.
