Сегодня, когда прошло немало времени, могу сказать одно: избави боже нас вершить человеческие судьбы. Неизвестно, как бы поступили мы, находясь на должности Ефремова, если бы нам предстояло принимать решения. Он мог с кем-то резко спорить, сказать: «Да пошла ты со своим мнением!» Но он не наживал врагов, хотя был принципиальным человеком. И одиноким. Есть среди нас люди планетарного масштаба, но они рождаются редко.
Ефремов был такой личностью. Почему-то вспомнилось, как в спектакле «Перламутровая Зинаида» герой Невинного говорил: «Я никого ниже собаки-то не замечаю». Это я не к тому, что мы были для Олега Николаевича ниже собаки. Просто ему не удалось за всю свою жизнь встретить равную себе по масштабу личность. Может, поэтому их с Табаковым дружеские отношения сошли на нет, каждый постоянно доказывал, что он круче...
Когда Олег Николаевич крепко выпивал, он просил зайти, поболтать, посочувствовать. Часто произносил с горечью: «Я один как перст». Думаю, он и уходил в этот дурман, потому что не выдерживала душа. Не представляю, как можно было жить так, как он — каждый день на плахе, каждый день сам себя четвертовал и рождался заново. Никому не пожелаю такую адскую судьбу: за всех отвечать, с чиновниками воевать, при этом не забывать о творчестве да еще держать закрытой паучью банку под названием труппа МХАТа. Мне всегда было его по-человечески жаль. Перед глазами стоит, как он идет по коридору — неухоженный, воротник рубашки криво топорщится, боже мой!
— А пожалеть не хотелось? Как мужчина Ефремов вас совсем не волновал?
— У меня плохо с волнением по поводу мужчин. Иногда задумываюсь: а я вообще знаю, что такое любовь? Вроде и влюблялась, и романы случались — сказочные, бурные, красивые. А спроси меня сейчас: что такое любовь? Не отвечу... Наверное, я не умею любить. Слишком много для меня заключено в этом чувстве. Оно не лежит в плоскости секса, это всего лишь одна из сторон — манкая, привлекательная.
Сегодня этот аккорд почему-то выдвинулся на первый план. А вот все уже случилось, и ты отчетливо понимаешь, что до любви, до финиша ты по большому счету так и не дошел. Вот такой я мечтатель, романтик. Любовь, которую я знаю, она — к Богу. Господа любить легко, в нем нет недостатков. А мужчину, мужа... Не случайно подвиг семейной жизни считается выше монашеского. Монахом стать легче, чем жить в семье. Это церковь говорит.
— Впервые вы вышли замуж рано. Чем покорил вас Виталий Мелик-Карамов?
— Он интеллектуал, выходили погулять, я интересовалась: а это что за травка, а это что за птичка? И слышала полный отчет. Виталий учился вместе с моим братом в архитектурном институте, дневал и ночевал у нас. Мы много тусовались вместе в одной компании и дотусовались до того, что решили пожениться. В семнадцать лет мало о чем задумываешься. Тем более что я сразу забеременела, и на свет появилась Арина.
