В семь утра Ань родила мальчика. Мне позвонили из роддома сообщить об этом, я спросил, как состояние матери, но на другом конце провода молчали. После длинной паузы предложили приехать и переговорить с врачом. В Москве выяснилось, что у Ань сильнейшее кровотечение, остановить его пока не удается. «Мы делаем все возможное, — обнадежил врач. — Кровь скоро должны подвезти. Вам лучше поехать домой. Ждать здесь не имеет смысла».
Я отправился к знакомым медикам, посоветоваться. Они не обрадовали, сказали, что в таких случаях сразу удаляют матку. Но кремлевские врачи наверняка боятся брать на себя такую ответственность, пациентка-то не простая.
Вернулся в роддом. Ань в это время уже делали операцию. На нее вызвали главного хирурга Четвертого управления. Как только он вышел из операционной, я бросился к нему:
— Она не умрет?
— Организм молодой. Будем надеяться на лучшее...
Через пару часов Ань скончалась. Мне разрешили войти в ее палату. Ань лежала на кровати, накрытая простыней, — такая красивая, будто просто спала. К горлу подступил комок, я опустился на колени и поцеловал руку любимой. Простыня сдвинулась, открыв тело жены, покрытое сине-красными пятнами. Я закричал от ужаса. Ко мне подбежали люди, подхватили и вынесли в коридор...
В последний раз увидел Ань на прощании в крематории — через десять дней. Решение о кремации принимал не я. Меня вообще никто не спрашивал, как хочу похоронить жену. Почему ждали так долго, осталось загадкой. Возможно, в Москву тайно приезжал Ле Зуан. Я его не видел, а мать прилетела сразу. Прах Ань отправили во Вьетнам. Урна хранится у Бай Вань в специальной комнате.
За детьми после смерти Ань ухаживала мать Булата, дорогая Ашхен Степановна, уже очень старая и больная. Она пробыла у нас три недели. А я первое время пребывал в каком-то забытьи, тумане. Мое сознание отказывалось верить в то, что произошло. Однажды проснулся среди ночи в панике. Сердце выскакивало из груди. Во сне пришло озарение: Ань отравили. Поделился догадкой с врачами. Они не исключали такой возможности, но считали, что сине-красные пятна на коже могли возникнуть и при сильном кровотечении. Спустя много лет, когда я лежал с инфарктом в кардиологической клинике и наблюдал, как больным для разжижения крови вводили гепарин и у них появлялись такие же пятна, возникла еще одна, на мой взгляд, достаточно правдоподобная версия: кровотечение было вызвано искусственно, инъекцией этого препарата. Не зря Ань предчувствовала беду. И истекла кровью...
На похоронах ее мать безумно переживала. Она сказала, что отец Ань просто убит и хочет мне помочь — забрать детей во Вьетнам. «Ни за что!» — ответил я. Подарил ей жемчужное ожерелье, которое хранило тепло тела Ань. Она взяла его с тем, чтобы потом передать жене внука, когда он вырастет и женится.
Я скрывал смерть Ань от своих близких. Моя мама была слишком больна, а дочки — малы. Мама, видимо, что-то почувствовала, и у нее случился повторный инсульт, от которого она уже не оправилась. Лене я сначала говорил, что Ань в больнице, потом — что она уехала, но девочка тоже все поняла. Однажды отвела в сторону и шепотом спросила: «Папа, маму зарыли?» Лена все время жаловалась, как ей плохо без матери, плакала: «Папа, поезжай во Вьетнам, купи нам маму!»