Действительно, никогда не заглядывалась на чужое. Йога научила меня умению отказываться, не хотеть. Она же не раз спасала от переживаний. Я давала себе установку не хотеть жалеть себя, желать того, что утрачено, мстить за обиды. В житии одного святого прочла такую историю: святой возвращался домой и увидел, как вор увязывает его вещи в узел. Он подошел, помог ему затянуть потуже веревку и отправил восвояси. Я для себя тоже решила: лучше отдать свое, чем зариться на чужое.
Многие мысли о жизни почерпнула из трудов Ганди, особенно то, что касается непротивления злу. Нельзя ему сопротивляться, иначе станешь играть в его же игры. Пусть зло расцветет махровым цветом — быстрее пожухнет и само себя сожрет. Лучше пускай оберут, уведут, разрушат любовь — не стану бороться, буду плыть по течению, все равно верю в победу правды. Если Господь не захочет, ничего этого не случится. Так я живу, и это делает меня свободной.
Вскоре после того как бизнес Кивелиди добился первых успехов, к нам в офис нагрянули чеченцы. Пришли пять человек в цивильных костюмах, сразу зашли в кабинет начальника. Когда подавала им чай, уловила обрывки разговора: «Мы тебя защитим. Хочешь — возьми наших людей в свой бизнес, не хочешь — делись связями, деньгами, знаниями. Пусть они ведут дела параллельно с тобой. Подумай, через пару дней ждем твоего решения».
Если бы Кивелиди тогда им жестко отказал, нас бы там всех просто перестреляли. На «переговоры» с кавказцами в кафе я ездила вместе с боссом, по дороге сорок раз прочитала молитву «Живый в помощи...». Кивелиди был человеком мудрым и как-то с чеченцами договорился, кинул им кость. Нам он запретил бояться. Было страшно, но никто из сотрудников не бросил Ивана Харлампиевича, не уволился. Как шеф сохранил свой бизнес и наше место работы, знал он один.
Я проработала у Кивелиди пять лет. Когда он создал Мосбизнесбанк и перебрался в другое помещение, там начала работать секретарша Зара Исмаилова. Она хорошо владела английским, переводила боссу на встречах с иностранными партнерами.
Однажды взволнованная Зара дозвонилась мне: «Ленка, у нас случилось такое! Иван Харлампиевич потерял сознание, его увезли в больницу. Только пока об этом особо не распространяйся». Такое уже случалось, у Кивелиди была больная печень. Но на сей раз он впал в кому. А через день то же самое случилось с Зарой. Если бы этого не произошло, никому бы и в голову не пришло искать причину случившегося. Но тут в банк вызвали опергруппу. Они и обнаружили сильнодействующий яд в телефонной трубке аппарата, стоявшего в кабинете Кивелиди. Зара умерла через день, Иван Харлампиевич продержался на аппарате искусственного дыхания четыре дня. А еще погиб эксперт, делавший вскрытие тел. Так мощно действовал яд.
Следствие продолжалось несколько лет. В результате в убийстве Кивелиди обвинили его заместителя Владимира Хуцишвили. До сих пор не могу в это поверить. Это Грузин с большой буквы, имевший понятие о чести и достоинстве. Возможно, он стал пешкой в чьей-то зловещей шахматной партии, возможно, кто-то его подставил. Когда я однажды в компании высказала такое предположение, один из присутствовавших — офицер милиции — посоветовал: «Не болтай об этом, тебя могут убить».
После смерти Кивелиди фирма не прекратила существование. Его друзья — грузины из Сухуми — сплотились и продолжили работать. Какое-то время держали в офисе меня, а потом каждый ушел в свой бизнес. В последнее время я была там больше не для дела, а для души: встретиться с мамой начальника, отвезти ее в церковь, помочь что-то купить. Но в итоге уволили.
Наступили жесткие времена, найти работу становилось все сложнее, появился возрастной ценз, принимали в основном молодых, а мне уже исполнилось сорок пять. Устроилась воспитателем в коррекционный интернат для детей с врожденными отклонениями.
