Я сделала эскиз, присутствовала на примерках, платье сшили, все прошло нормально, и на этом наше с ней знакомство временно прекратилось. Пока мы не выехали на съемки в Сталино — так тогда назывался Донецк.
Директор картины по фамилии Циргиладзе вручил мне на вокзале билет на какое-то очень плохое место, чуть ли не сидячее, и попросил: «Это временно, я тебя на первой же остановке пересажу в нормальные условия». И вот ночью он меня находит, хватает, мы быстро бежим по перрону, проводница провожает в купе и велит лезть на верхнюю полку. Ну, и улеглась я спать. А утром открыла глаза: на соседней такой же полке лежит Алла. Мы улыбнулись друг другу, и она предложила: «Давай поедим». А на нижних полках никого не было, видимо, люди сошли уже. Алла достала свое хозяйство, я — свое, и сели мы завтракать вдвоем за столик у окна.
С этого завтрака и началась наша дружба.
Поели, и Алла говорит: «Я буду только с тобой жить». Ей полагался отдельный номер, но когда доехали до города, она сразу заявила Циргиладзе, чтобы поселили нас вдвоем. И началась веселая жизнь в экспедиции.
После «Садко» ее уже все, конечно, узнавали, мужчины заглядывались. В одной из ролей, шпиона Шредера, у нас снимался Николай Гриценко, и захотелось ему познакомиться с Аллой поближе. При этом мы жили на четвертом этаже, а мужчины-актеры — под нами, на втором или третьем. Съемки в тот день закончились, был уже вечер, и Гриценко для оригинальности выбрал себе путь через окно. И полез, сказав приятелю, артисту Кириллову: «Все равно своего добьюсь, вот увидишь».
Кириллов вышел на улицу и стал наблюдать, как Гриценко вылез из своего окна и по трубе подбирается к нашему.
Внизу собралась толпа, все глазеют, и вдруг «случается страшное»: у Гриценко с руки падает обручальное кольцо и теряется в кустах. Он в ужасе кричит: «Жена не простит, ищите его немедленно!» И вся компания начинает ползать по земле в поисках колечка. Дело в том, что на съемках Гриценко был с какой-то из жен, не помню, какой по счету, она просто куда-то отлучилась... Мы стоим наверху и смеемся, а Гриценко моментально забывает о своих далекоидущих планах и сползает по трубе обратно. Кольцо нашли, но с Аллой у него так ничего и не вышло.
После съемок мы с Ларионовой продолжали общаться. Действительно крепко подружились, и в Москве она приходила ко мне на площадку, если была свободна, забегала поболтать, когда ее вызывали на озвучание.
Однажды пригласила домой на небольшую вечеринку. Там еще не было Коли, с Рыбниковым все началось гораздо позже, при совершенно других обстоятельствах. На тот момент они были просто знакомы — со вгиковских времен — и все. Вечеринка запомнилась другим.
Жили они с родителями недалеко от Елоховского собора. Мама работала в детском саду, отец был некрупным чиновником в какой-то торговой организации. В тот вечер еще присутствовали старший брат Аллы с женой и ее самая близкая школьная подруга с мужем, который оказался елоховским священником. Конечно, он пришел в цивильном, мы разговаривали, хохотали, сидели за небогатым столом (не так давно война окончилась), потом танцевали вальс — Алла любила танцевать...
Но все равно удивительно: ведь в те времена продолжались гонения на церковь, подобные связи не поощрялись, и при этом я не могу сказать, что Ларионова когда-либо проявляла особую религиозность. Только у нее была подруга детства, а она не предавала друзей...
Потом мы тоже всегда встречались, если одновременно оказывались в Москве. Но вместе больше не работали. Вся жизнь в кино такая — постоянно дергают в экспедиции. Когда произошел знаменитый скандал с министром культуры Александровым и Аллу начали обвинять бог знает в чем, меня в Москве как раз не было — работала на фильме «Аттестат зрелости», сначала в Одессе, потом в Ялте.
