Или наоборот. Весь фильм снимался в Калининграде, и мы туда все по сценарию завезли. И вдруг режиссеры придумали, что в одном кадре должен быть раненый — перевязанный русский солдат со звездой Героя на груди. У нас все есть: медали, ордена, ленточки, а звезды Героя нет. Что делать? Вызванный актер уже приехал, завтра съемка...
Командир части, к нам приписанной, весь день ищет в Калининграде Героев Советского Союза. Их там двое было, но оба в отъезде, как назло. Тогда он предложил:
— А давайте мы вам в нашей оружейной мастерской выпилим?
Я говорю:
— Мне срочно надо.
— Когда?
— Не позже чем в девять утра.
— Значит, в девять ноль-ноль у вас будет звезда Героя.
Утром я как сумасшедшая лечу в костюмерную, жду. Приходит лейтенант, я представляюсь:
— Художник Каспарова.
Он салютует и, подавая отлично сделанную звезду, говорит:
— Лейтенант Каспаров.
Мы оба расхохотались: редчайшее совпадение!
Подобные мелочи и были сутью моей работы. У Тарасова на картине «Черный треугольник» все происходило в 1918 году и расследовалось дело о разграблении патриаршей ризницы в Кремле.
Там в кадре должны были появляться высшие церковные иерархи, и снова я сидела в библиотеке, изучала рясы, головные уборы, все подробности облачения. За клобуки не беспокоилась: у нас была прекрасная мастерица по головным уборам, тоже Тарасова — к сожалению, недавно умерла. Она любые шляпки делала виртуозно. А вот когда я у бутафоров заказала кресты драгоценные, которые носят поверх рясы, то посмотрела и пришла в ужас. Они их сделали на той же спецмашине, которая выдавливала у нас солдатские каски. Очень грубо, а съемки в Грановитой палате!
Ну, я подумала и рискнула. Недалеко от студии, на Воробьевых горах, есть небольшая церковь. Пошла к директору картины, попросила доверенность и отправилась в эту церковь. Вошла, там был некий отец Василий — если за давностью лет не путаю его имя.
Объяснила ситуацию, попросила показать кресты. Он сразу все понял, с охотой открыл кожаные чемоданчики с бархатной отделкой внутри. Я просто изумилась: как же это было красиво, потрясающе красиво! Один из крестов был даже изукрашен аметистами. Я протягиваю доверенность:
— А можете дать напрокат? Дня на два или на три?
Он:
— Конечно. И не надо никакой доверенности, так берите.
Я растерялась и предложила:
— Ну, тогда, может быть, вы захотите прийти посмотреть на съемку? Я вам пропуск организую.
— С удовольствием, — говорит.
В общем, в назначенный день я его встретила, проводила, усадила, он все посмотрел с интересом, поблагодарил, и кресты я тут же вернула.
Много можно рассказывать... И о том, как на «Антарктической повести» растаял роскошный «обледеняющий» эффект на летном комбинезоне, когда мы его поездом везли из Москвы в Ленинград для Юрия Назарова — он играл упавшего в Антарктиде летчика, и нам с костюмершей на месте пришлось решать эту проблему с помощью щетки и зубной пасты. Мучительный был процесс... Или как на фильме «Тени исчезают в полдень» была сцена канкана и для широких юбок шелк был, а вот с корсетами возникли трудности. И я пошла на склад, нашла запас полиэтилена и сделала всем танцовщицам полиэтиленовые корсеты, на пленке они только выигрывали по цветовому решению...
Но вряд ли читателю интересна моя профессия.
А про личные драмы артистов подробно я могу говорить лишь в тех случаях, когда сама была их участницей и свидетельницей. Хотя судьбы многих людей, с которыми я работала, сложились трагически и странно. У Александры Завьяловой («Люди на мосту», «Алешкина любовь», «Тени исчезают в полдень») жизнь после романа с американцем была совершенно разрушена, ее перестали снимать в кино, и Усков с Краснопольским, дав ей главную роль в своей картине «Тени исчезают в полдень», пытались только помочь, но всю экспедицию на Урале она держалась отстраненно, постоянно уходила в лес, собирала землянику и отсылала банки родным в Ленинград. И съемки не помогли.
