Из-за этого на паспортном контроле у всей группы возникли проблемы. Пришлось Гербачевскому вернуться на «Ленфильм». Картин там запускалось достаточно, но никто не хотел брать его на работу. Дмитрий переживал — и все чаще прикладывался к бутылке. А я еще пыталась найти ему оправдание: «С такими способностями — и оказаться за бортом!», жалела, уговаривала остановиться. Держалась за остатки своих чувств к мужу до тех пор, пока не узнала про его роман с ленфильмовской гримершей. Помня, с какой легкостью относилась к любовным приключениям Володи Лавинского, была поражена своей реакцией на измену Димы — тем, что чувствую себя оскорбленной, униженной. Гербачевский, когда завела разговор о пассии, все отрицал: «Не слушай никого! Мне нужны только ты и Анюта». Сделала вид, что поверила.
В тот день я вернулась со съемок из Одессы. Дима был по делам в Москве и жил в моей квартире. По дороге с вокзала забрала от мамы Анюту, вымыла полы, приготовила ужин. Гербачевский пришел с другом Володей и был уже изрядно навеселе. Накрыла мужчинам на кухне стол и ушла в комнату укладывать дочку. Прочла ей одну книжку, другую — смотрю: спит моя красавица. Только задремала сама, как на голову обрушился страшный удар. Потом еще. Скатилась с кровати и скорей на кухню — подальше от спящей дочки. Гербачевский за мной — со звериным оскалом, налитыми кровью глазами. Спасибо гостю — скрутил хозяина, утихомирил. Стала пытать этого Володю, что произошло, с чего Дмитрий вдруг взбесился? Тот пожал плечами: «Не знаю. Сидели, выпивали, потом он вдруг подхватился — и в комнату. Я сам ошалел, когда увидел, что он тебя бьет».
Наутро с трудом поднялась с кровати: стены, пол, потолок ходили ходуном. Пришлось ехать в больницу. Старенький врач, узнав причину моего ужасного самочувствия, покачал головой: «Милая моя, от такого мужа надо бежать без оглядки. Вчера он тебе вестибулярный аппарат свернул, а завтра — шею. Убьет, а наутро даже не вспомнит».
Доктор оказался прав: проспавшись, Гербачевский о вчерашнем происшествии ничего не помнил. Пришлось привлечь в свидетели Володю. «М-да-а, — почесав затылок, протянул Дмитрий и тут же сменил виноватую улыбку на игривую: — Знаешь, как в деревнях говорят? «Бьет — значит любит». Выходит, я очень сильно тебя люблю».
И все же последней каплей в чаше моего терпения стало очередное Димино вранье.
Он сказал, что приехал из Питера всего на несколько часов и только затем, чтобы увидеть меня и дочку. А я потом узнала, что в Москве муж пробыл неделю и гостил в столице не один, а с той самой гримершей. И так мне стало гадко, так противно, что на следующий же день написала заявление о разводе.
Гербачевский пытался протестовать, просил судью дать время на примирение, но для меня все было уже решено. Окончательно и бесповоротно.
Середина девяностых — времена, которые большинство из нас вспоминают с содроганием. Пустые полки в магазинах, безработица, задержка зарплат на полгода и больше. В «Ленкоме» последней беды, благодаря дружбе Олега Ивановича Янковского с меценатом Михаилом Куснировичем, не было. Нам исправно платили по двести долларов в месяц — по тем временам неплохие деньги.
Кроме того, Захаров добился, чтобы его коллективу выделяли продуктовые пайки. Актеры других театров, где не платили зарплату, шли торговать на рынок, в магазины — грузчиками, в рестораны — посудомойками. Вроде бы опять мне повезло: не пришлось бросать профессию, чтобы прокормить дочку и маму (отчим умер вскоре после переезда в столицу). Вот только в профессии я несколько лет пребывала почти номинально: кино в стране не снималось, а новых ролей в театре мне не давали. Главных персонажей во всех спектаклях играли примы — Инна Чурикова и Александра Захарова.
Каюсь, бывали моменты, когда жалела, что пошла в актрисы. Думала про себя: «Нужно было идти в медицинский — сейчас не мучилась бы своей невостребованностью, а приносила пользу людям!» Про эти размышления вспомнила совсем недавно, когда снимали последний сезон сериала «Сваты».
Мой партнер Федя Добронравов часто жаловался: «Тань, если бы ты знала, как я устал от своего Ивана Будько! Я ж разноплановый актер — могу играть и драму, и трагедию. И новая комедийная роль в «Сатире» для меня наверняка бы нашлась, если бы не был так занят».
Но однажды Добронравов приехал на площадку сериала «Сваты», светясь от счастья: «Нет, Танюх, неплохим мы все-таки делом занимаемся! Представляешь, сын моих знакомых, у которого лейкемия, взял с собой в израильскую клинику диски с записью наших «Сватов». Так тамошние доктора обалдели: как только мальчишка посмотрит несколько серий — у него показатели крови улучшаются!»
Для меня работа в «Сватах» — подарок судьбы.
