В СССР Двигубский был одним из лучших художников, а во Франции оказался совсем в другой среде, фактически в изоляции.
Как-то, будучи в Париже, я пришла в гости к Николаю и Франсуазе. Кроме меня там было несколько французов. Я неплохо знаю язык и, слыша, о чем они говорят, с грустью думала: «Бедный Коля! Как тяжело ему с этими людьми! Они интересуются только тем, где и по какой цене куплены те или иные вещи. А он — совсем другой человек, высокообразованный, духовный, и привык к совсем другому обществу...»
С Франсуазой Двигубский прожил больше четверти века, но звонил мне почти ежедневно, а иногда по нескольку раз в день и все время жаловался, что нет денег, хотя дела вроде бы складывались неплохо. Николай работал с Андреем Тарковским над знаменитой постановкой «Бориса Годунова» в «Ковент-Гардене», делал спектакль с Андроном, писал картины.
Но практически ничего не зарабатывал.
Франсуаза просила (совсем как я когда-то): «Николя, напиши парочку картин на заказ, и нам будет на что жить». Двигубский считал это ниже своего достоинства. В результате пришлось продать квартиру в Париже, ее не на что стало содержать. Они переселились в Нормандию. Франсуаза тоже занялась творчеством, делала декоративные яйца типа Фаберже, украшенные бисером и разноцветной тесьмой, потрясающей красоты. Они пользовались успехом и неплохо продавались. У Кати целая коллекция — Франсуаза ей надарила.
Коля отказывался работать ради денег и только писал и писал огромные и странные картины. Однажды прислал нам с Катей каталог и выложил свои работы в Интернете, чтобы мы посмотрели.
Позвонил: «Ну как? А то никто не понимает». Я стала подробно разбирать и хвалить его полотна, говорить, как это талантливо. Двигубский был растроган. Часть работ он завещал Кате. Небольшие картины она привезла в Москву, а огромные не может вывезти из Франции. Это слишком тяжело и накладно...
После развода с Двигубским я недолго оставалась одна. Моим третьим, гражданским, мужем стал кинорежиссер Эльдор Уразбаев.
Познакомились мы еще в 1969 году на фильме «Песнь о Маншук». Эльдор был вторым режиссером, а я исполнительницей главной роли, известной актрисой. Со мной все носились. Съемки были тяжелые, я играла пулеметчицу, Героя Советского Союза Маншук Маметову и таскала пулемет, весивший шестьдесят четыре килограмма (у самой вес был сорок семь).
Кадр постоянно задымляли, создавали военную атмосферу, и я была вся в грязи. Гримеры смазывали мне лицо глицерином, а сверху землей «припудривали». Земля потом была везде — на зубах, в волосах. В конце съемочного дня Эльдор иногда на руках тащил меня с точки на точку. Я просто валилась с ног. В гостиничном номере сразу падала на коврик около кровати, спала часа два, собиралась с силами и отправлялась мыться. Душ был общий, в конце коридора.
Отец Эльдора, Магомет Ташевич, был знаменитым ученым, физиком, заслуженным деятелем науки и техники Узбекистана, академиком Узбекской Академии наук, его имя в Ташкенте носили научный институт и улица. Уразбаев-старший дружил с самим Шарафом Рашидовым, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, «хозяином» республики.
