У Сани или белая горячка, или вдобавок к спиртному он стал принимать еще кое-что».
Следующие полгода мы с Мишкой ходили по комнатам со свечкой. Стоило зажечь свет — тут же звонок в дверь. Видимо, Саня караулил где-то неподалеку. А так — съехали мы, нет нас.
Как-то позвонила Сашина мама:
— Люся, я сейчас была у них в гостях. Кажется, приготовилась ко всему, что могу увидеть, — ведь когда оба пьют... Но там... Ты даже не представляешь...
— Очень прошу — не рассказывай. Меня это не касается. Ни хуже, ни лучше к этой барышне относиться не стану.
Спустя какое-то время звонит Саня: — Хочешь, повеселю?
Мы вчера пришли с Иркой венчаться, а батюшка спрашивает: «Когда пили в последний раз?» Я говорю: «Пятнадцать минут назад». — «Ну, идите, продолжайте». И выгнал нас, представляешь?
— А как ты можешь с другой под венец идти, если мы с тобой не развенчаны? Это грех, и церковь такого не позволяет.
— Думаешь, они справки наводить будут? У друга знакомый батюшка есть, к нему пойдем — обещал обвенчать без проволочек.
Санины запои теперь длились месяцами, но накануне домашних праздников — моих именин, дней рождения Кати, Миши, Светы, моих родителей — он брал себя в руки и приезжал поздравить. Выбритым, причесанным, более или менее прилично одетым.
Когда умерла моя мама и кто-то из детей ему об этом сообщил, Саша тут же приехал в больницу.
Вбежал в палату, откуда ее уже увезли, целовал кровать и так рыдал, что двум стареньким пациенткам стало плохо. Из опасения, что Саня и во время похорон устроит нечто подобное, на кладбище его не взяли. Он отправился туда сам — с огромным венком из живых цветов и оркестром. Только названия перепутал: мы хоронили маму на Калитниковском, а Саня приехал на Котляковское.
В последние два года — и в телефонных разговорах, и при редких встречах — Саша жаловался, что теряет память:
— Не знаю, что со мной творится. Стал забывать, как называются элементарные вещи. Или иду куда-то и вдруг понимаю, что забыл куда. Может, на меня порчу наслали?
— Если так, ее нужно снимать.
Сходи в церковь, поговори с батюшкой.
— Я постоянно там бываю, но понимаешь, в чем дело: выхожу из храма с ясной головой, радостью на душе, а попадаю к ней — и все по новой. Люсь, может, примешь меня в последний раз?
— Только при условии, что ты в корне поменяешь свою нынешнюю жизнь. Ляжешь в клинику, основательно полечишься, очистишь кровь, поставишь мозги на место.
— А Мишка тоже согласен принять, если вылечусь?
— Конечно. Он же очень тебя любит.
— Как у него дела в «Щуке»?
— Хорошо. Преподаватели хвалят.
— Есть в кого — и папа, и мама талантливые.
— А то!
— У Кати как в семье, на работе?
— Отлично. Только Светка по тебе очень скучает. Ты помнишь, я говорила, что Катюша ждет маленького? Врачи сказали: «Мальчик». Решили Мишей назвать. Так что скоро в нашей семье будет два Михаила: большой и маленький.
— Это здорово! Я страшно рад.
В последний раз мы разговаривали двадцать пятого декабря 1999 года. Саня позвонил рано утром:
— Я сегодня вечерком к вам загляну, а Новый год, если ты не против, мы будем встречать вместе.
Я хочу вернуться. Навсегда.
— Саша, ты прекрасно знаешь мои условия.
— Знаю. За эти несколько дней вылечиться, конечно, не смогу, но обещаю: сразу после Нового года лягу в клинику и буду там сколько потребуется: полгода, год — до полного выздоровления.
— Хорошо. Ждем тебя с Мишкой вечером.
Саша не появился ни вечером двадцать пятого, ни в новогоднюю ночь, ни на Рождество. Восьмого января набрала номер свекрови:
— Ольга Борисовна, с Сашей что-то случилось. Еще не было такого, чтобы он не поздравил нас с Новым годом и Рождеством.
Очень прошу, позвони барышне, узнай, где Саша. Если и она не в курсе, уговори срочно написать заявление в милицию.
Через минуту звонок:
— Ира не знает. А когда я сказала про милицию, взорвалась: «Уверена, с ним все в порядке! А ваша Люся просто хочет опорочить Сашеньку, опозорить на всю Москву!»
Две с половиной недели я провела в нервном напряжении: несмотря ни на что, Саня оставался для меня родным и близким человеком. А двадцать первого января Димка Харатьян сообщил о звонке из милиции, о том, что нужно опознать труп.
В морг поехали мама Саши и его младший брат. И застали там в канцелярии барышню — видимо, Димка позвонил и ей.
