В восемнадцать лет меня отобрали на главную женскую роль в картину, которая должна была сниматься на Киностудии имени Горького. Привезли в Москву, поселили в гостинице «Космос». На пробах режиссер окончательно утвердил меня, однако сыграть не довелось — съемки пришлись на учебный семестр и мой педагог велел выбирать: «Или занятия, или кино». Я вернулась в Воронеж, но расставаясь, постановщик предложил приехать летом, сыграть роль второго плана.
Наконец наступили каникулы, и я, юная, наивная, вновь предстала перед его очами. Тут мне и показали, что такое Москва. Словно в чан с грязной водой окунули. Режиссер сказал, что жутко влюблен, и сразу после объяснений попытался познакомиться со мной поближе. Оттолкнула его: — Подождите, подождите!
Какая любовь?! Какие чувства?!
А он в ответ:
— Девочка, ты решила, что тебя просто так взяли?! Я тебя захотел, вот в чем причина!
И полез целоваться. Дала ему пощечину и рванула к двери. Уже выбегая из комнаты, услышала:
— Ты хорошо подумала?!
На следующий день ассистентка протянула сценарий, я открыла и ужаснулась. Режиссер «прошелся» по моей роли, практически уничтожив ее. И его отношение резко изменилось, он то не замечал меня, то кричал как бешеный. Я плакала, но никто не поддержал, постановщик всем дал понять: «Она тут не в фаворе». Мог бы — выгнал.
Отсняли меня только потому, что процесс уже было не остановить.
Только один человек — композитор Шандор Каллош, который написал музыку к фильму, отнесся ко мне с уважением, даже предложил помочь перейти в один из московских театральных вузов, у него везде были знакомые. Я отказалась: Москва мне категорически разонравилась.
Наученная горьким опытом, после окончания института решила вернуться в свой родной город, чтобы выступать на сцене Курского драматического театра. Уже через год играла в нескольких спектаклях, классику и современные пьесы, познакомилась со многими интересными людьми, но все равно чувствовала себя одиноко, на душе было муторно. Хотелось женского счастья, а таких неординарных, эффектных мужчин, как Сергей, и близко не было!
Подумала: я все-таки замужем, может, стоит войти в эту реку дважды? Позвонила Козлову: «Серег, как дела? Если есть желание — приезжай ко мне! Может, у нас что-то получится?» Через несколько дней он был в Курске.
В первый же вечер, изучив театральные программки, спросил:
— Как ты можешь здесь работать?
— Да ты что?! У нас замечательный театр, отличная труппа. И потом — я еще девочкой приходила сюда, мечтала, что когда-нибудь выйду на эту сцену. А сейчас играю здесь главные роли.
— Ну ни хрена себе мечта! Ты что, себя не ценишь? Не видишь, в каком провинциальном болоте работаешь?
— Посмотри хоть один спектакль!
И опять все чувства к нему пропали в одну секунду. У Козлова было свободных дней пять, но уже на второй я сказала: «Нет, Серега, ничего не получится, возвращайся домой!» Со спокойной душой посадила его в автобус, и он уехал.
На наших близких отношениях был окончательно поставлен крест, хотя видеться мы продолжали часто и, как правило, при одних и тех же забавных обстоятельствах. Захожу в гости к институтским друзьям, а там Серега сидит с девушками в обнимку. Увидит меня, вскочит:
— Здорово! — и чмок-чмок в щеку. — Ой, девушки, познакомьтесь — это моя жена!
Они кричат: — Ка-а-ак?!
— А вот так!
Пока барышни на меня в ужасе пялятся, спокойно усаживаюсь в кресло и говорю:
— Дорогие мои!
Не волнуйтесь, не помешаю, — было совершенно безразлично, где он и с кем, я в это время уже встречалась с замечательным мужчиной.
Первое время напоминала Козлову о разводе: «Пойдем подадим заявление!» — но ему это было не нужно. В какой-то момент честно признался: «Для всех баб, которые на меня вешаются, — я женат!» Удобная отговорка. Так и тянули с оформлением бумаг, пока очередная его возлюбленная не забеременела. Но к тому времени разводиться Сереге было не с кем — никакой Наташи Комардиной уже не существовало в природе.
Получилось так, что в один из приездов в Москву у меня украли сумку с паспортом.
