— Могу. Уже троих кормлю, но все равно остается. Только, если можно, передавай мне что-нибудь вкусное и питательное.
— Конечно!
За молоком приезжал Юра, и каждый раз не с пустыми руками — то с большим куском пирога, то с отварной курочкой. Спустя несколько лет Таня родила от Назарова еще одну дочь — Марфу, но и после этого он остался в семье, в которой было трое законных детей.
Раздражение и обида на Шавката росли с каждым днем. И когда театр выделил мне однокомнатную квартиру, переехала туда вдвоем с Таиром. Муж не возражал. Больше года мы не общались. Но однажды, придя за сыном в детский сад, я услышала: «Мама, у всех детей есть папы. А у меня что, вообще его нет?» От этих слов и грустного взгляда Таира сердце готово было разорваться. Стала думать, как наладить общение ребенка с отцом. И придумала. Звоню Шавкату:
— Знаешь, у меня завтра вечером концерт, а Таирчика оставить не с кем. Может, посидишь с ним?
— Хорошо, — не слишком охотно соглашается Газиев.
Никакого концерта, конечно, нет, но я встречаю бывшего мужа уже в пальто: «У нас много детских книжек, кубики, конструкторы — найдете, чем заняться».
На улице осень: холодно, промозгло, но я четыре часа брожу вокруг дома, сижу на скамейках в сквере. Возвращаюсь затемно. Чтобы не стучали зубы, отогреваюсь в подъезде у батареи и впархиваю в квартиру, сияя улыбкой: «Ах, какой был концерт! Как нас принимали! А у вас все в порядке? Чем занимались?»
Фокус с концертом пришлось проделать несколько раз, прежде чем бывший муж стал сам вызываться погулять с сыном, сходить с ним в кино. Таир и Шавкат общались все теснее: проводили вместе выходные, ездили в Подмосковье рыбачить и кататься на лыжах, летали к бабушке в Душанбе. Сын больше не чувствовал себя обделенным, чему я была безмерно рада. Дети не должны страдать из-за того, что отношения родителей не сложились.
В театре я о том, что происходит в семье, не трубила. Конечно, в курсе были Спартачок и Таня Ицыкович, но оба не из болтливых. Андрей о том, что я развелась, узнал только года через два. И сразу возобновил свои ухаживания. Я просила его угомониться и выбрать другой объект.
Крепость пала во время гастролей в Новосибирске. В тот вечер мы с соседкой по номеру Ниной Феклистовой были на посиделках в полулюксе, который занимали Шура Ширвиндт и Миша Державин. Вдруг входит Андрюша. В руке — бокал с виски. Этот забугорный напиток — страшный дефицит, но Миронов его где-то достает. Исключительно для личного пользования, потому и приходит в гости не с бутылкой, а с бокалом.
— Всей честной компании — привет!
— Милости просим к нашему шалашу!
Андрей усаживается рядом на диване и, повернув голову, смотрит на меня в упор. Ширвиндт комментирует:
— Цирковой номер — Олег Попов гипнотизирует петуха.
Никак не отреагировав, Миронов продолжает дырявить взглядом мою щеку. А когда Шура принимается рассказывать очередную байку, склоняется к уху и шепчет:
— Нет, все-таки, Люся, за что вы меня так ненавидите?
