Получается, глубокая душевная связь между ними существовала до самой последней минуты.
Ольга Никулина, переводчик, писатель
Картинка из нашей беззаботной юности: Коктебель, лето 1958 года. Мы с мужем поселились в хибарке на краю поселка, недалеко от Лягушачьей бухты. В полусотне метров стоял большой мангал, к которому каждый вечер подтягивалась отдыхавшая в Доме творчества молодежь. Однажды кто-то из московских приятелей привел Таню. Ею невозможно было не залюбоваться: роскошные волосы, огромные карие глаза, кожа от легкого загара цвета меда. Когда улыбалась, зубы сверкали как жемчуг. Живое выразительное лицо мгновенно выдавало любую эмоцию — сразу было видно, кто ей приглянулся, а кто нет. Лаврову нисколько не портили ни ломкий, как у подростка голос, ни мальчишеская пластика. Она и ходила как ребенок: легко, быстро, чуть загребая одной ногой.
Вернувшись в Москву, мы какое-то время часто собирались коктебельской компанией, а потом всех закрутила работа, семейные проблемы. Встречались только на днях рождения или по большим праздникам. Слава, которая свалилась на двадцатитрехлетнюю Лаврову после выхода «Девяти дней...», совсем ее не изменила — во всяком случае, друзья этого не ощущали.
Однажды Таня пришла в гости с Далем, с которым они собирались пожениться. За столом сидела большая компания, но Лаврова видела и слышала только Олега. Народ, улыбаясь, шептался между собой: «Вот это наша Танюшка влюбилась! Насмерть...» В разгар вечеринки Олег вдруг схватился за сердце и стал задыхаться. Как же Таня испугалась! Слава богу, приступ скоро прошел.
Я видела ее всякой: и по-деловому собранной, и бесшабашно веселой, и глубоко несчастной. Помню, с каким упоением в разгар романа с Андреем Вознесенским Лаврова читала его стихи и как спустя какое-то время мне жаловалась: «Он постоянно обещает уйти от жены, но не уходит. Я уже так устала от этой неопределенности». Потом Татьяна надолго пропала и объявилась только осенью 1977 года — позвонив, попросила срочно приехать. Встретила словами: «Никаких отношений с Андреем больше нет. Оля, меня так унизили...» Подробности Лаврова рассказывать не стала, а я не сочла нужным их выспрашивать. Судя по тому, что Таня была буквально раздавлена, история там вышла очень нехорошая.
Впрочем, хватит о грустном. Расскажу-ка лучше забавный случай, в котором Таня предстает озорной девчонкой. Как-то мы с еще одной подружкой закатились к ней на Кутузовский: устроились за столом в комнате, которая служила и гостиной, и спальней, выпили по чуть-чуть, закусив жареной картошкой с соленой рыбкой и обожаемым хозяйкой маринованным чесноком.
