Наверное, я бы и дальше болезненно реагировала на подобную писанину, если бы однажды мы с Олегом не встретились в салоне самолета с телеведущей Екатериной Андреевой. Катя рассказала, что любой информационный текст, не меняя в нем ни слова, она может подать как со знаком плюс, так и со знаком минус. С помощью пауз, интонаций, выражения глаз. Помню, подумала: «Так и я тоже на любую информацию могу реагировать как положительно, так и отрицательно! Написали бред, а я вместо того чтобы расстроиться, копить обиду, посмеюсь и забуду».
Так сложилось, что дома у меня нет ни компьютера, ни Интернета. Не потому что оградила себя намеренно — просто не нужны. Без них комфортнее. И время, которое другие убивают в соцсетях, я трачу на книги.
Читаю все подряд и в огромных количествах. Еще до школы меня к этому пристрастила старшая сестра, с тех пор не могу остановиться. Книги покупаю постоянно, а газеты никогда. Друзья и подруги, даже если им и попадется на глаза что-то гаденькое про меня или Олега, говорить нам не станут, поберегут. А мама? Конечно, она переживает, но виду никогда не подаст. Еще и меня поддержит, попытается перевести все в шутку. Или скажет: «Да пусть сочиняют — и ты, и Олег, и я ведь знаем, что это не так». У меня мировая мама, лучшая на свете — даже не знаю, за что такая удача.
Мои родители приехали на Таймырский полуостров в поселок Талнах в начале семидесятых из разных мест: мама — из Узбекистана, папа — из Чувашии.
Совсем молодыми, обоим — чуть за двадцать. Приехали, чтобы подзаработать и вернуться домой. Но встретились, поженились и остались там на долгие годы. Отец работал начальником пожарной охраны, мама сначала воспитателем в детском саду, а потом, когда на свет один за другим стали появляться сыночки и дочки (нас пятеро, я четвертая, предпоследняя), — бралась за все, чтобы помочь мужу прокормить большую семью. Наверняка им было трудно, но мы, дети, не чувствовали себя обделенными. Я, например, донашивала вещи старших сестер, но никогда по этому поводу не комплексовала. Тем более что и новые платья, кофты, туфли мне тоже покупали. Не помню, чтобы мама нас за что-то наказывала. Однажды я решила сшить кукле платье. Достала мамину парадную юбку из шелка в крупную встречную складку и вырезала большой кусок.
Мне казалось, под складками дырку будет не видно. Через какое-то время, собираясь в гости, мама решила юбку погладить... Конечно, отругала меня, но не сильно.
Изыски на столе появлялись редко, но мама и из самых простых продуктов могла приготовить необыкновенную вкуснятину. Научила и нас с сестрами. У каждой была своя специализация, я отвечала за супы. Получалось, без ложной скромности, неплохо, и Олегу, когда мы поженились и стали жить вместе, очень нравилось. Была только одна проблема: готовить на двоих я не умела — рука помалу не брала. В результате образовывалась огромная кастрюля борща, остатки которого на третий-четвертый день приходилось выливать. Расстраивалась, начинала выговаривать:
— Олег, ну для кого я это готовила?
— Очень вкусно, честное слово, но это же на роту солдат!
Потом как-то приноровилась: купила небольшие кастрюльки, сковородки.
Но сейчас и ими пользуюсь лишь изредка. Завтракаем кашами, ужинаем салатами и сыром, который Олег очень любит. А печь пироги и ватрушки мне запрещено раз и навсегда: по мнению Олега, один пирожок прибавляет два килограмма лишнего веса. Впрочем, бывая в гостях у тещи, которая потрясающе печет, он забывает про ужасную перспективу — не может удержаться.
Не устаю поражаться, как в моей маленькой (рост — метр пятьдесят три) маме умещается столько любви, добра и силы.
