Он называл ее Тасей.
Провидению было угодно, чтобы мы столкнулись в московской маршрутке. Как Лена выглядит, я знала по фотографиям. Видимо, Андрюха и ей мои показывал. Я сделала вид, что не узнала, сидела ни жива ни мертва, потупив глаза. А она все эти проклятые пятнадцать минут смотрела прямо на меня. И улыбалась. Я готова была сквозь землю провалиться.
Лена была человеком с не самой устойчивой психикой. Краско ее даже побаивался. Говорил, что сгоряча Лена — наполовину чеченка, наполовину кубанская казачка — может и пристукнуть. Когда у нас все только закрутилось, Андрей сказал, что их отношения завершились.
Думаю, обманул: они продолжались и до, и после, и одновременно с нашей историей — ну вот таким человеком был Карась, из песни слова не выкинешь.
...Впервые попав в квартиру на Дорогомиловской, я удивилась странному запаху. Как астматик Андрей не признавал парфюма. Пользовался только дегтярным мылом: вся квартира им пропахла.
— Какой кошмар! Выкинь немедленно! — пробовала я поначалу сопротивляться.
— Ты ничего не понимаешь, — флегматично заявил Карась. — Только кажется, что запах неприятный. На подсознательном уровне он привлекает женщин: тыщу раз проверял.
Я всегда знала, что Андрей мне изменяет.
В нем каким-то удивительным образом сочетались мальчишеская сентиментальность и мужская наглость. Однажды прождал меня на улице на жаре пять часов: задержались с Антоном в поликлинике, потом попали в пробку. А Андрюшка уже вышел встречать. Мы, естественно, бесконечно перезванивались, но он покорно просидел все это время на ступеньках обменного пункта. Какой другой мужчина на это способен?
Но уже на следующий день трогательный Карась мог превратиться в прожженного циника. Возвращаюсь домой из института. Наша квартира напоминала студию: комната была отделена от кухни барной стойкой, в глубине — дверь в спальню. Захожу туда и обнаруживаю на прикроватной тумбочке пачку дамских сигарет с ментолом. Я такие терпеть не могла. Вопросительно поднимаю брови: — Что это?
— Знакомая заходила.
Надо было кое-что обсудить, — невозмутимо отвечает Андрюха.
— В спальне?
— А где на этой жилплощади еще разговаривать? — развел он руками.
Такая наглость просто обезоруживала. Конечно, я пыталась негодовать. Действовала согласно возрасту. Выдумывала себе каких-то кавалеров, старалась пробудить в Карасе ревность. Однажды даже показала ему молодого артиста, с которым рассталась незадолго до нашей встречи. Андрей лишь протянул: «Талантливый мальчик...» Он был не из тех, кто пилят прошлым. Считал себя лучшим и самоедством не занимался.
