Еще через какое-то время говорит: «Вань, я тут прочитал — идет кастинг актеров для рекламного ролика. Может, попробуешься?»
Пошел, ни на что не рассчитывая. Для ролика требовалось восемь человек, все должны были во что-то пристально всмотреться, а потом сделать вид, что выиграли миллион. Такой нехитрый рекламный ход придумали маркетологи компьютерного магазина «Телескоп». Одного парня, помню, очень хвалили, говорили: будущий Савелий Крамаров. А меня и по спине хлопали, и щипали, прежде чем добились необходимой эмоции, но на роль все же утвердили.
Папа ролик посмотрел и вынес вердикт:
— А попробуй-ка, Ваня, поступить в театральный.
— Ты серьезно?
— Вполне.
Так я оказался на подготовительных курсах Екатеринбургского театрального института. И вот там мне реально понравилось, увлекся, стал готовить программу для поступления. «Вань, давай начистоту, — сказал однажды наш педагог. — До второго тура ты дойдешь, это я тебе гарантирую, натаскаю. Но дальше — все». Расстроился, хотя виду не подал, продолжил заниматься. А месяца через три мой зажим прошел и дело пошло. Читал и басни, и прозу, и «Василия Теркина», педагоги стали хвалить.
Первое января 2000 года встретил в поезде Екатеринбург—Москва. Мои и Андрюхины родители подарили нам на Новый год поездку в столицу. Мы гуляли по Кремлю, Красной площади, московским улицам. Влюбился в этот город и решил: поступать буду только в московское театральное училище. Но в «Щепке» (я тогда не знал, что моя Таня уже студентка-первокурсница этого учебного заведения) прослушивание провалил.
А в Школе-студии МХАТ прошел. Самооценка выросла, ощущал себя так, будто попал в оскаровский «шорт-лист». Вот когда единственный раз переболел звездной болезнью.
На третий тур явился мой будущий мастер Евгений Каменькович, который сегодня возглавляет театр «Мастерская Петра Фоменко»: «Ваня, почему вы с каждым разом кажетесь все более нездоровым?» А у меня действительно от ужаса перед комиссией перехватывало горло, читал свою программу тихим голосом, словно находился при смерти. Каменькович попросил спеть. Затянул «Гори, гори, моя звезда» — не попал ни в одну ноту.
Евгений Борисович говорит:
— Ваня, поймите, у вас румяные щечки и горящие глаза, но это пока все, больше ничего нет.
На конкурсе будет резня. Выдержите?
— Да!
Очень хорошо помню состояние кошмара, в котором пребывали все абитуриенты в коридоре перед аудиторией, где принимал экзамен сам Табаков. Я вошел на негнущихся ногах. Все забыл, в общем, провалился. Но безнадежным меня не признали. Бюджетное место не светило, а на платное брали. К счастью, родители могли оплатить учебу. Так я стал студентом прославленной Школы-студии. Был на седьмом небе от счастья. Моими однокурсниками оказались Саша Ратников, Дима Куличков. Позже к нам присоединилась Ксения Алферова, актерское образование было у нее вторым.
