Телефон не отвечал. Я решил поехать на Балаклавский. Открыл дверь своим ключом: вся квартира была залита кровью... Господь свидетель — не было в моей жизни ничего страшнее этого утра.
Е сли в шесть утра приходила эсэмэска, я точно знал: проснулся Андрюша. И не только проснулся, но уже готов куда-то бежать, лететь, фонтанировать идеями. Как страшно и странно понимать, что не будет больше cообщений в шесть утра, его голоса в трубке, улыбки и характерного говорка. Когда думаю об Андрее, на глазах тут же появляются слезы и я, взрослый мужик, плачу и не могу остановиться.
Мне так его не хватает... Столько лет — неразлейвода. Если были в Москве и дня три не созванивались, обоим становилось не по себе.
— Геныч, — удивлялись приятели. — Вы настолько с Андрюхой разные и так дружите!
— Противоположности притягиваются, основной закон философии, — отвечал я.
О смерти Андрея ходит множество слухов. Морального принципа — о мертвом либо хорошо, либо ничего — никто сегодня не придерживается. Говорят: и пил, и в депрессию впадал, и жену собирался бросить ради молодой любовницы. Общий смысл всех этих высказываний сводится к одному — гибель Панина является закономерным итогом его непростой жизни.
Даже непонятно, когда же он успевал работать, если так себя не берег?! Попутали, короче говоря, экранный образ с реальным человеком. Думаю, Андрею не понравилось бы мое молчание в такой ситуации. Что ж, попробую рассказать о друге, каким его знал и любил.
Мы познакомились в Сандуновских банях десять лет назад. Офис моей фирмы находился неподалеку, и я частенько забегал в «Сандуны» среди дня. Однажды сидим с мужиками в парилке, и вдруг влетает шустрый веселый парень: «Ну что, мужики, подбросить вам парку?!» Не дожидаясь ответа, схватил метелку и, как заправский дворник, стал выметать березовые листочки от веников. Да так карикатурно, что все покатились со смеху. Но парень на этом не остановился, продолжил и дальше прикалываться, травить веселые байки.
В общем, обаял всех. Это и был Андрюша Панин, которого мы не сразу признали.
Прощаясь, я протянул ему визитную карточку:
— Будет желание, приходите в мой ресторан, перекусим, поболтаем.
— С удовольствием, — откликнулся Андрей, — а можем и прямо сейчас поехать. Я не против.
И мы отправились обедать. Общаться с ним было интересно и очень легко, будто сто лет знакомы. В конце концов вырулили на любимую тему Панина — русскую историю. Андрей был энциклопедически образован, начитан, любимого Льва Гумилева цитировал наизусть. Я заслушался и не заметил, как пролетело несколько часов. Позже, когда мы уже сдружились, я полюбил возить Панина на своей машине на съемки, на дачу к его родителям: пока ехали, он успевал рассказать столько всего интересного!
В то время я работал с японцами, мы снимали документальное кино для их телеканалов — NHK и TBS.
