Моей самой большой мечтой было не втягивать в наши разборки Ксюшу. Не получилось. Андрис жаловался дочке на меня, говорил, что это я разрушила нашу замечательную семью. После прогулок Ксюша плакала и бросалась мне на шею: «Мамочка, папочка говорит, что ты нехорошая, но я тебя очень, очень люблю!» Я разрешала Андрису встречаться с дочкой, чтобы она не чувствовала себя брошенной. А он эти встречи использовал в своих целях.
Долго меня уговаривал:
— Давай начнем все сначала! Я так тебя люблю! Мы должны быть вместе, у нас же венчанный брак!
Я удивлялась:
— При чем здесь это? Разве дело в венчании? Надо понять, в чем у нас проблема.
Если ее не решить, ничего не получится.
Хотела других отношений, уважения к себе. А он по-прежнему не желал со мной считаться, что-то менять... Мы часами вели тяжелые и никчемные разговоры, после которых каждый оставался при своем. Мучились-мучились, пока Андрис сам не сказал: «Все. Я понял — все...»
Пять лет от всех скрывали, что живем раздельно. Три года выясняли отношения, два — уже практически не общались. Наконец я решила навести порядок в своей жизни. Сколько можно тянуть? Раньше боялась за психику ребенка, но Ксюша как-то сказала: «Мам, да разведись ты с ним наконец! Посмотри, как он к тебе относится! Что про тебя говорит! Вы все равно не живете вместе. А для меня и после развода будете мамой и папой».
Мне не хотелось, чтобы Андрис узнал о разводе из повестки в суд. Месяц за ним гонялась, он не брал трубку, не отвечал на эсэмэски. Я и у дома его караулила — безуспешно. Шестого января у него день рождения. Написала эсэмэску — он это проигнорировал. Четырнадцатого января был день рождения Ксюши. Отец хотел устроить дочке банкет на пароходике. Она пригласила одноклассников. Но он буквально накануне назначенного мероприятия заявил ей: «Я тринадцать лет тебе помогал, теперь это ваши с мамой проблемы».
Дочка, конечно, расстроилась, но я все взяла на себя. Купила билеты на один из кораблей флотилии «Рэдиссон», и мы чудесно провели время: прокатились по Москве-реке и поужинали.
После банкета Ксюша должна была встретиться с отцом.
У него хватило наглости отказать ей в одном ресторане и пригласить в другой. Я тоже подъехала. Посидели немножко, и я попросила Ксюшу оставить нас с папой вдвоем. И наконец-то смогла сделать то, что не удавалось уже два месяца. Сказать, что прожита большая и прекрасная жизнь, что в ней было много хорошего и плохого, но мы все прошли вместе, а теперь у нас совершенно разные пути.
— Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, за нашу семью, за дочь, я тебя очень любила и долгое время была счастлива, а потом какое-то время несчастлива, но теперь хочу, чтобы мы развелись.
— Зачем тебе это нужно? — спросил Андрис.
— Наш разрыв ни для кого уже не секрет.
Сколько можно притворяться? Давай все сделаем красиво, ведь у нас была просто сказочная история. Я ничего не прошу — только деньги на ребенка. Можно обойтись без суда: договориться о сумме и зафиксировать это нотариально. Я, конечно, буду очень благодарна, если ты поможешь мне, потому что принимала участие в реализации всех проектов, которые остались у тебя в Фонде, но это на твое усмотрение. А о деньгах на Ксюшу прошу конкретно. Нужно платить за школу. А через пару лет — нанимать репетиторов, чтобы поступить в институт. Ксюша собирается учиться за границей.
Назвала сумму. На мой взгляд, вполне обоснованную. Он сказал:
— У меня таких денег нет.
Я взяла салфетку и написала, сколько он получил за последний проект.
Андрис удивленно поднял брови:
— Откуда ты знаешь?
— Я же работала в Фонде и могу очень быстро все посчитать.
— Чушь, — сказал Андрис. И стал торговаться, сбивать «цену». Закончился торг заявлением: — Я ничего не дам. У меня ничего нет.
— Хорошо, — сказала я. — Тогда будем общаться через адвокатов.
Надеялась, что он одумается, ждала десять дней. Но Андрис молчал. И тогда я подала на развод. Друзья познакомили с выдающимся адвокатом и потрясающим человеком — Александром Андреевичем Добровинским. Он выслушал мою историю и сказал, что будет меня защищать.