По возвращении в Москву Стриженов привел меня к родителям: «Папа, мама, это моя жена!» Уезжая на съемки «Сорок первого» в прикаспийскую пустыню, сказал: «Знаю, у тебя полно работы. Но пообещай: как только случится «окно» — сразу ко мне».
В ту пору я снималась одновременно в трех картинах — «Разные судьбы», «Первые радости» и «Необыкновенное лето». Выкроить время для поездки никак не получалось, и я пошла к директору фильма «Сорок первый» посоветоваться, как быть. Посмотрев с состраданием и тяжело вздохнув, он полез в ящик письменного стола, достал какую-то бумагу: «Читай».
Это была телеграмма актера Стриженова руководству «Мосфильма». Он просил срочно командировать к нему на съемки жену — Марианну Стриженову.
Меня будто обухом по голове огрели: «Как же так? Ведь клялся, что любит меня, а с Марианной его уже ничего не связывает...»
Спускаюсь на эскалаторе в метро, вдруг с ленты, которая едет вверх, кто-то окликает. Поворачиваю голову — парень из операторской группы «Сорок первого»: «Подождите внизу. У меня для вас письмо». Послание было от Стриженова. Олег писал, что принял за любовь «какое-то сумасшедшее наваждение», теперь «очухался» и просит прощения. В общем, от ворот поворот тебе, Танечка! Конечно, я переживала, но потом поняла, что, возможно, судьба уберегла меня от чего-то страшного. Олег тогда любил выпить. И я, довольствовавшаяся прежде бокалом вина, с ним тоже начала «увлекаться». Выйдя за Стриженова замуж, вполне могла разделить участь бедной Изы Извицкой...
Борис Венгеровский работал в мосфильмовской группе звуковиков «микрофонщиком».
Наш роман развивался стремительно, уже через месяц после знакомства мы стали близки. Борис был первым, кто смог разбудить во мне женщину. Этого оказалось достаточно, чтобы согласиться выйти за него замуж. Валерий наконец дал развод, мы расписались и стали жить с мамой Бориса — милой, доброй хлопотуньей.
Поначалу у нас с Венгеровским все было прекрасно. Если не считать многочисленных операций, на которые я отправлялась раз в три месяца, а то и чаще. Взваливать вину за то, что не рожала, только на Борю не хочу. Да, он не слишком стремился стать отцом, но и для меня карьера актрисы стояла на первом месте.
И все самые глубокие переживания той поры связаны у меня с кино. После поступка режиссера Рошаля, который считаю и называю предательством, я едва осталась жива...
Мы уже работали вместе на картине «Вольница», и когда на «Мосфильме» решили запустить трехсерийную ленту «Хождение по мукам», Григорий Львович позвал меня на роль Даши. И даже заявил в одном из интервью, что Дарью будет играть Татьяна Конюхова. Для проб был выбран эпизод, когда моя героиня сидит в темной комнате, перебирая детские распашонки. Они были приготовлены для долгожданного первенца, но ребенок родился мертвым. Прозвучала команда «Мотор!» И в тот же миг перед глазами встала картина из детства: мертвое лицо младшего братика, заливаемое дождем, крошечный гробик, размокшая глина вокруг могилы...
— Там революция! — возбужденно говорит Даше пришедший с улицы Телегин.
— Уйди, — безжизненно отвечает она. — Он там, маленький, лежит... А ты... Я тебя не люблю...
Сцена закончилась, и в павильоне повисла тишина. Рошаль стоит в сторонке и довольно похрюкивает — Григорий Львович всегда издавал такие звуки, когда ему что-то нравилось. Молчание прервала сорежиссер Рошаля Мери Анджапаридзе, мама Георгия Данелии: «Никогда не думала, что Танечка — трагическая актриса!»
Вот-вот должны начаться съемки, а Рошаль вдруг заболевает. Попадает в больницу, где мы с Руфой Нифонтовой, игравшей Катю, его регулярно навещаем. И каждый раз слышим: «Потерпите, скоро начнем».
Когда случится это «скоро» — непонятно, но я уже живу ролью Даши и на предложения других режиссеров отвечаю: «Извините, буду долго занята у Рошаля — все-таки три серии».
Отказалась от проб у Эльдара Рязанова, который готовился к съемкам «Карнавальной ночи», посоветовав его ассистенту по актерам посмотреть Люсю Гурченко: «Она учится у нас во ВГИКе на втором курсе. Очень хорошенькая, к тому же поет и играет на аккордеоне!» Когда мы позже встречались с Люсей на премьерах, меня так и подмывало рассказать, как «сосватала» ее Рязанову, но характер у Гурченко был непростой: вдруг бы решила, что хочу «примазаться» к ее славе или жду благодарности?
Михаил Константинович Калатозов увидел меня в коридоре «Мосфильма», куда я в очередной раз пришла узнать, скоро ли начнутся съемки «Хождения по мукам».
