Родители покупали для нас в аптеке надувные круги из оранжевой клеенки, которые предназначались для лежачих больных. Мы надевали по кругу на каждое предплечье, скрепляли их за спиной резинкой и плыли. Я научилась раньше всех благодаря одному хулиганистому мальчику. Он несколько раз прокалывал мне круги. Воздуха в них хватало только до середины бассейна, дальше приходилось выплывать самой.
С плаванием тоже как-то не сложилось. Пришлось выбирать: волосы или бассейн. У меня была шикарная длинная коса. Во время тренировки волосы намокали, но в «Олимпийском» не было ручных фенов, только огромные допотопные колпаки, под которыми сушились, сидя на стуле. Они были рассчитаны на взрослого человека, и мне приходилось вставать коленками на стул, чтобы дотянуться до потока теплого воздуха.
Волосы при этом затягивало в вентилятор. Они горели, я вырывала целые пряди и все равно каждый раз приходила в школу с мокрой головой. Когда встал вопрос: плавание или коса — на семейном совете решено было выбрать косу. Мама и слышать не хотела о том, чтобы ее отстричь.
Плавание мне нравилось, но синхронное гораздо больше, чем просто спортивное. Девочки-синхронистки занимались рядом, в соседнем бассейне. Я смотрела на них через прозрачную перегородку, прижавшись носом к стеклу. Они так красиво все делали: не просто плавали от стенки до стенки, а танцевали! Это был уже не спорт, а искусство. Красота их движений меня завораживала, как когда-то полет дельтаплана. Хотя плавать на скорость тоже было здорово. Особенно когда удавалось приходить первой.
Меня переполнял восторг: «Я это сделала! Я смогла!» Победа поднимала самооценку, вызывала ни с чем не сравнимое чувство уважения к себе.
Помню, в школе сдавали зачет по бегу. На улице в тот день шел дождь, а короткая дистанция как раз укладывалась в длину зала. Я с разбега влетела руками и щекой в стену. Боль была адская. Искры из глаз! Больше всего досталось правой скуле и ладоням. Они еще долго потом побаливали, а на лице красовался синяк. Но я победила, и это все искупало.
В седьмом классе выиграла городские соревнования по лыжам среди школьников Москвы. Конечно, во многом благодаря нашему замечательному физруку. Зимой раз в неделю он обязательно устраивал сдвоенный урок по лыжам, и не в школьном дворе, а на Яузе.
Ну и я, конечно, тоже постаралась.
Если честно, не ожидала, что буду лидировать. Но просто скользить по лыжне, созерцая заснеженные ели, было скучно, и я поставила себе минимальную задачу: догнать впереди идущего, а там как пойдет. Чем дольше бежала, тем больше охватывал азарт. Передо мной маячили спины в лыжных куртках — красные, синие. Я ничего не видела вокруг, только эти цветные пятна, догоняла их и кричала как сумасшедшая: «Лыжню! Лыжню!» Кто-то пропускал вперед, а кто-то — ни в какую! Одна девушка, помню, никак не уступала. Я уж и так и эдак, и на пятки наезжала, и тихонько тыкала ее лыжной палкой — ничего не помогало. Тогда сама сошла с лыжни и стала левее прокладывать свою колею. Так и шли мы с ней плечом к плечу практически до самого финиша, где я все-таки вырвалась вперед.
А потом упала без сил и долго не могла успокоиться, отдышаться. В груди пылал огненный шар. Я глотала снег, но шар не хотел гаснуть и разрывал меня изнутри...
Человек я довольно азартный. Не в плане увлечения какими-то играми, а в плане преодоления препятствий и самой себя. Спорт очень много дал мне в этом смысле. Все, чем я занималась в детстве, так или иначе пригодилось и в жизни, и в профессии. Вот уж воистину «ничто на земле не проходит бесследно». Гимнастика, фигурное катание, плавание развивали не только физически, они определенным образом формировали мой характер.
Но вернемся назад. После того как я была вынуждена прекратить занятия плаванием, судьба сделала мне подарок — привела в ансамбль грузинского танца «Колхида».
О нем рассказала маме одна из знакомых. Я протанцевала в «Колхиде» семь лет — до самого окончания школы. В ансамбле получила то, о чем мечтала, — и основательную физическую нагрузку, без которой уже не могла обходиться, и возможность почувствовать себя артисткой. Мы исполняли необыкновенно красивые номера. Например «Танец оживших фресок». На сцене нас было три девушки. На каждой национальный костюм: длинное платье из парчи и головной убор с фатой. На голове парик с четырьмя косами — две на груди, две на спине. В руках — горящие свечи в хрустальных вазочках. Сначала было темно. Потом постепенно зажигался свет, вступала музыка, и мы оживали, переплетали руки, делали вращения и в конце опять замирали в той позе, с которой начинали танец. Однажды нейлоновая коса одной из моих партнерш попала в огонь и загорелась.
