В какой-то момент я испытала отчаяние. В «Москонцерте» место для меня нашлось, только вот музыкантов, увы, не было. Тот, кто серьезно работал на сцене, понимает, что значит выступать с дежурными коллективами: сегодня один, завтра другой. В 1983 году объявили всесоюзную тарификацию артистов, то есть необходимо было подтвердить свою квалификацию, в зависимости от нее назначалась концертная ставка. Выходить в такой ситуации на сцену с дежурным коллективом было нелепо и бессмысленно.
Я стала искать другие возможности, чтобы заработать. Раньше очень любила шить себе концертные платья. Это было моим хобби. И вот наступил момент, когда я взяла свою норковую шубу и распорола ее, чтобы сшить шапочки на продажу. Конечно, я не была специалистом в этой области.
Меня подучила женщина из мастерской на Кузнецком Мосту. Раньше я делала там заказы, но на сей раз обратилась к специалисту за помощью. Из меня вышел неплохой «подмастерье». Мои шапки очень быстро раскупили.
Однажды шла по улице и неожиданно встретила свою старинную подругу — Людочку Голуб. Когда-то мы вместе выступали в концертах. Разговорились. Людочка, услышав, что я хочу оставить сцену, только руками всплеснула:
— Как ты можешь? Ты же сильная! Завтра же позвони Курпекову!
— Кому? — переспросила я.
— Юре Курпекову, вы же вместе учились.
— И чем он поможет?
— Юра — заместитель Шауро, заведующего отделом культуры и пропаганды ЦК партии.
Я обомлела:
— Курпеков? И давно он там?
— Точно не помню, но давно.
На следующий день мы встретились с Юрой — Юрием Константиновичем Курпековым. В консерватории были дружны, часто рядом сидели на занятиях. Он вышел на Старую площадь, чтобы встретить меня. Мы расцеловались. Я рассказывала ему свою историю, а он только качал головой: «Ну почему же ты сразу ко мне не пришла, еще тогда?»
«Милый мой Юрочка, — думалось мне, — если бы знать, где встретишь руку настоящего друга, а где просто попутчика...»
Уже через несколько дней мне позвонили из «Москонцерта» и предложили на выбор музыкантов и помещение для репетиций.
Говорили: «Тамара Григорьевна, дорогая, ну что же вы не объяснили нам все толком? Мы бы давно решили ваши вопросы». Таким речам я не удивлялась: маски в «Москонцерте» всегда умели менять виртуозно. Вскоре я подтвердила свою тарификацию, мне утвердили репертуар, дали самую высокую концертную ставку, и опять началась московская жизнь. Она была насыщенной, яркой. И счастливой — благодаря Марку.
Лет через пять после нашего возвращения из Кисловодска, когда я уже стала забывать про стычки с Хлебниковым, он вдруг неожиданно появился. В день моего рождения, пятого марта, в дверь позвонили.
Открыв, я увидела на пороге Игоря и его новую жену. Они пришли поздравить меня. Бывший муж при всех встал передо мной на колени и начал просить прощения за беды и огорчения, которые причинил. Я никогда не была человеком злопамятным, поэтому попыталась поднять его, говоря, что давно все простила. Вскоре он умер. Уснул и не проснулся. Такая судьба...
Восьмого марта 1988 года умерла и моя мамочка. Это случилось неожиданно и страшно. Рано утром позвонила Манечка, просила срочно приехать, сказала, что мама упала и сломала ногу. Перелом был открытым. Мы с Марком приехали через двадцать минут и вошли в комнату вместе с бригадой «скорой помощи». Мама лежала на полу без движения в луже крови. Врачи достали какую-то механическую конструкцию и стали впихивать в эти тиски мамину искалеченную ногу.
Я пыталась вмешаться, боясь за ее сердце: мама только-только перенесла инфаркт. В результате меня увели на кухню и попросили не мешать. Через несколько минут мы услышали раздавшийся с лестничной клетки почти нечеловеческий вопль. Когда мы с Марком выскочили из квартиры, двери лифта уже закрылись, мы побежали вниз. Марк успел проскочить в машину «скорой». Когда через час я добралась до Сокольнической больницы, навстречу мне вышел доктор и сказал, что мамы больше нет, она умерла от болевого шока. Я захлебнулась отчаянием: «Прости меня, хорошая, родная моя! Прости и спасибо! Спасибо от каждой моей клеточки, каждого мига сознания. Пусть земля тебе будет пухом».
Стыдно говорить, но Андрей даже на похороны не пришел, сказал, что был на гастролях.
