А в музыкальной комедии «Сильва» папа и дедушка снова работали вместе.
На дебютные папины съемки в мансуровской саге про сплавщиков в Сибирь выехало все семейство Кадочниковых. Мою маму, Светлану Леонидовну, в этой экспедиции называли «женой декабриста», потому что она отправилась в Красноярск с двумя детьми. На самом деле для родителей было естественным не расставаться — они страстно любили друг друга. Я прекрасно помню эту поездку. Дедушка с папой тогда уплыли по реке Мана на целых два месяца. Настолько вжились в образ, что по-настоящему сплавляли лес. Мы же с мамой наслаждались жизнью — купались, загорали, ходили в городской розарий. Красавец-актер Слава Воскресенский привез с собой десять маленьких черепашек, в ресторане он клал их на стол.
Одну из черепашек дядя Слава подарил мне — она прожила в доме лет восемь.
Очередную годовщину свадьбы моих родителей мы справляли как раз на этих съемках. Помню, несла бутылки с «Байкалом» в номер, споткнулась, разбила и сильно порезалась. Папа тут же грохнулся в обморок, у дедули поднялась температура, а Слава Воскресенский остановил кровь и держал мою руку под холодной водой до приезда «скорой». Потом меня увезли в больницу, Слава тоже поехал. И сказал в операционной: «Будет больно, кусай мне руку!» Было не больно, но жутко страшно. Его руку я искусала до крови. И до сих пор, когда мне страшно, я вспоминаю дядю Славу — собираюсь с силами и душу отпускает.
Мои родители познакомились в компании друзей на каких-то посиделках и мгновенно потянулись друг к другу. Маме — двадцать лет, папе — двадцать три, он был еще формально женат, но их брак с Мариной трещал по швам. Папа влюбился в маму и тут же развелся. С его бывшей женой мы продолжали общаться до самой ее смерти.
Павел Петрович обожал сына, гордился, что тот мастер на все руки: мог проводку починить, отремонтировать машину, что угодно прибить-приколотить. Сам Кадочников домом почти не занимался, считал, что должен зарабатывать деньги для семьи, чтобы бабушке было что тратить.
И нам всегда помогал материально. Папа с юности мечтал о собственном автомобиле, но позволить его себе не мог.
В честь рождения моей сестры Юльки дед подарил ему машину и шикарный югославский мебельный гарнитур. Два кресла от него долго потом «жили» у моей тети, маминой двоюродной сестры Юлии, но пару лет назад все-таки отправились на свалку.
У папы и дедушки была общая страсть — охота. В лесу они пропадали целыми днями. А потом приносили домой связки голубей и уток. Ощипывать добычу приходилось женской половине семейства, это был долгий и мучительный процесс. Но зато потом бабушка готовила дичь со специальной подливкой из брусники, и мы ее ели всей семьей, угощали друзей и соседей. Невероятная была вкуснятина!
Ссорились Кадочниковы- мужчины редко. Дедушка в такие моменты вспыхивал и фонтанировал, а менее конфликтный папа отворачивался и уходил.
Стычки случались в основном по мелочам: ведь в одном доме жили две семьи — это всегда непросто. Павел Петрович уважал выбор сына, поэтому и невестку полюбил сразу, безоговорочно. Розалия Ивановна тоже поначалу встретила мою маленькую, худенькую, тихую маму вполне радушно. Семья у мамы была простая. Отец — пограничник, кадровый военный, мать — бухгалтер. Но когда выяснилось, что «незаметная» невестка — девушка с характером, имеющая смелость высказывать свое мнение, бабуля резко поменяла свое отношение. В общем, нашла коса на камень. Уверена: Розалии не понравилась бы ни одна невестка. Она всех женщин считала недостойными сына. Ее фанатичная любовь иногда просто душила папу, он не знал, куда бежать от таких сильных чувств.
Доходило до курьезов. Помню, родители собираются по делам или просто погулять, папа идет разогревать машину, а бабушка выбегает на улицу, садится на переднее сиденье и едет с ними.
Она хотела ежеминутно участвовать в жизни молодой семьи, показать, что она, а не мама все-таки главная женщина для сына. Если мама мне что-то запрещала, бабушка тут же разрешала. Тогда я радовалась: «Бабуля добрая!» — а теперь понимаю, что это делалось лишь в пику невестке.
Папа постоянно метался между бабушкой и мамой, дед держал нейтралитет. Заступаться за невестку в присутствии жены он побаивался. В итоге обстановка так накалилась, что папа завел речь о том, чтобы разъехаться. Дед мог запросто «выбить» отцу отдельную квартиру, но бабушка Роза была еще той шантажисткой. Только сын начинал разговор на эту тему, она резко заболевала: то с сердцем плохо, то давление подскочило.
