Чтобы понять, о чем я сейчас говорю, достаточно вспомнить ее сценические костюмы с короткими юбками и лосинами, которые она придумывала сама и демонстрировала всей стране.
Немыслимый «прикид», в который Алла вырядилась в первый день московских съемок, абсолютно не соответствовал романтическому образу ее героини. Я уже не говорю о том, что наш художник по костюмам подобрал соответствующее сценарию платье.
Начинать первый съемочный день в Москве со скандала мне не хотелось. Поэтому я, чтобы как-то снять напряжение, попросил нашу старую знакомую Валентину Ковалеву, второго режиссера: «Валентина Максимовна, объясните, пожалуйста, актрисе, что сегодня снимаем кадр номер такой-то и пусть она оденется в соответствии с утвержденными костюмами.
А мы пока поставим свет».
А Ковалева не просто второй режиссер — практически член нашей семьи. Это она когда-то рассказала нам о ресторане «Арлекино». Мягкий и интеллигентный человек. Она подходит к Алле и очень вежливо говорит:
— Алла Борисовна, пожалуйста, просим вас переодеться в утвержденный костюм.
— А что тебе не нравится в моем наряде? — ухмыльнувшись, интересуется Пугачева.
— Наверное, пальто. Оно полувоенное и не соответствует сцене. Мы здесь задаем более нежный образ певицы...
Договорить она не успевает. Пугачева хватает ее за грудки и говорит: — А мне не нравится твое пальто.
Вцепляется двумя руками в лацкан пальто Ковалевой и разрывает его.
Для пожилой Валентины Максимовны ее «кожанка» была как шинель для Акакия Акакиевича Башмачкина. Она всю жизнь получала нищенскую зарплату и копила на это пальто, может быть, несколько лет. А Пугачева порвала ее сокровище.
Группа онемела от ужаса, Ковалева зарыдала, а Алла смотрит на нее и улыбается. И, судя по всему, находится в каком-то странном кураже.
— По-моему, съемки сегодня не будет, — говорю я.
— Да кого вы слушаете? — кричит Пугачева. — Всем стоять! Климов, быстро наводи камеру, сейчас будешь меня снимать!
— Съемка закончена, едем на «Мосфильм», — повторяю я.
— Ах так? Едешь на «Мосфильм»?
Берет камень и начинает бить фары у нашей машины. Группа между тем разбредается. Алла вопит:
— Никому не расходиться!
Но все демонстративно покидают площадку. Я оставляю у стадиона разбитую машину, еду в автобусе со съемочной группой и выслушиваю все, что у них накопилось. Сотрудники начинают вспоминать разные выходки Пугачевой. Оказывается, в группе не было ни одного человека, с кем она не испортила бы отношения. Возможно, Пугачева так обнаглела, потому что решила: «Я уже снялась в зарубежных хроникальных эпизодах, ради меня устроили целую экспедицию, значит, с роли не снимут».
И начала показывать свой нрав.
На «Мосфильме» вся группа идет прямо в кабинет к Сизову. Я докладываю:
— Николай Трофимович, сегодня актриса Пугачева нагло вела себя на площадке. Я прекратил съемку, о чем хочу вам доложить.
— А что произошло?
Я рассказываю подробности. И все начинают говорить наперебой. Климов заявляет, что уходит с картины, потому что не желает терпеть такое безобразие. Художник Алина Спешнева ему вторит. В том же духе высказываются все по очереди. И заявляют, что больше с такой «вежливой» артисткой работать не будут.
— Все понятно, — резюмирует директор «Мосфильма». — Группа свободна, а вас, Стефанович, я попрошу задержаться еще на одну минуту.
Когда мы остались в кабинете вдвоем, Сизов покачал головой:
— Ну, и что мне с тобой делать? Кто тебя в этом кабинете за язык тянул, предлагая мне фильм с Пугачевой? Все у тебя не как у людей. Только что случилась история с КГБ, ты из нее еле вылез. Была бы моя воля, я бы тебя сейчас просто выгнал, но не могу. По договору не Стефанович снимает фильм с участием Пугачевой, а Пугачева снимается в фильме режиссера Стефановича и обязана выполнять все его указания на площадке. Поэтому я сейчас должен выгнать Пугачеву. Но если я закрою картину, пять тысяч человек не получат тринадцатую зарплату. На «Мосфильме» до меня такого еще не бывало.
И при мне не будет. Поэтому либо езжай сейчас домой и налаживай отношения с Пугачевой, тащи ее на площадку и продолжай съемки, либо предлагай мне другой выход. В тематическом плане «Мосфильма» этого года должен быть музыкальный фильм со звездой. Кого можно снять вместо нее?
— А может, Софию Ротару? — вдруг вспоминаю я.
— Она небось такая же скандалистка, как Пугачева? Тоже устроит тарарам на площадке? И потом, она же вроде на Украине живет? Вильнет хвостом, и хрен мы ее увидим.
— Нет, Соня — другой человек.
— Ладно, съемки приостанавливаем, даю тебе неделю на поиски новой исполнительницы. Но учти, если сорвешь мне единицу в производственном плане «Мосфильма», в кино больше никогда работать не будешь.
