Помню, по наивности даже обратилась к местной «звезде» — певице, уже давно выступавшей в «Даире»:
— Слушай, ты не могла бы мне помочь?
— Мне никто не помогал, — очень сухо сказала она. — И ты давай уж как-нибудь сама. Если хочешь чего-то добиться в жизни, дорогая моя, надо работать!
Я не обиделась и на всю жизнь запомнила эти слова. Хорошо, что она меня тогда отшила, — появился еще один стимул к творческому росту. И «звезду» эту я вскоре переплюнула.
Обычно родители противятся тому, чтобы их дети работали в ресторане или ночном клубе. Моя мама ничего не имела против «Даира», но не оставляла дочь без присмотра. Ко мне часто клеились мужчины.
Единственная певица-мулатка в Астрахани, да еще молоденькая — разве можно пропустить такое «чудо»? Многие не прочь завести интрижку с юной артисткой, зная, что большинство «молодых дарований» ищут покровительства «папиков», надеются с их помощью сделать карьеру. Вот только я ни о чем таком не думала, была наивной и чистой девушкой и не собиралась отдавать свою невинность первому встречному. Хотела полюбить по-настоящему и выйти замуж за любимого человека.
Мама боялась, что я не смогу за себя постоять. Но я быстро научилась ставить на место слишком назойливых поклонников. В крайнем случае могла пригрозить им все тем же дядей. Он у нас в городе человек заметный — президент Ассоциации ушу. Мама одно время говорила: — Может, тебе сменить фамилию?
Было бы круто, если бы ты тоже была Бекбулатовой, как я и твой дядя.
— Нет, — возражала я. — Корнелия Манго звучит лучше, чем Корнелия Бекбулатова. И я сделаю свою фамилию знаменитой, вот увидишь...
Мне нравилась папина фамилия. Она была какая-то радостная, солнечная. И мама не настраивала меня против отца. Наоборот, всегда говорила, что он самый лучший в мире, что ждет меня и я обязательно к нему поеду, когда вырасту. В восемнадцать, получив загранпаспорт, я действительно полетела в Лиссабон.
Никогда не забуду, как впервые увидела отца в аэропорту. Довольно долго не могла осознать, что этот незнакомый мужчина — мой папа. И ему, я чувствовала, было неловко со взрослой незнакомой девушкой.
Он ведь помнил меня одиннадцатимесячной!
Приняли меня прекрасно — и папа, и его жена, и сын. Только единокровная сестра Камилла первое время недолюбливала — ревновала к отцу. Я ее понимала: приехала какая-то тетя из Москвы, папа с ней носится, не знает, как угодить, а на любимую дочку внимания не обращает. Она еще маленькая была — всего семь лет. Со временем мы нашли контакт и теперь лучшие подружки.
У меня неплохой английский, первое время для общения его хватало. А буквально через месяц я заговорила на португальском. Наверное, гены помогли. За несколько поездок я довела его до вполне приличного уровня, ведь езжу к отцу уже семь лет подряд. В принципе, можно было бы не напрягаться: папа и многие его родственники знают русский, потому что учились в СССР.
В первый приезд мне дали в «экскурсоводы» троюродного брата, окончившего московский Университет дружбы народов. Он прекрасно говорит по-русски.
У отца хорошая трехкомнатная квартира в Лиссабоне и куча родни. Но пришлось устроить пикник за городом, папино жилище не могло вместить всех желающих посмотреть на русскую дочку Донато. Мне надарили подарков, наговорили комплиментов. Было очень приятно и странно: вокруг — одни черные. Я такого в жизни не видела. Все были такие же, как я!
Потом поняла, что в Лиссабоне много темнокожих. Только в центре, в старом городе, можно увидеть очень светлых европейцев, но чем ближе к окраинам, тем больше африканцев, мулатов, креолов.
И все португальцы — очень веселые и приветливые люди. Я ходила и удивлялась: всюду звучит музыка, все улыбаются! В Москве куда ни зайдешь — в магазин, ресторан — видишь кислые и недовольные лица.
В Португалии я пользовалась бешеным успехом. Это тоже было удивительно и странно. Я-то думала — там все девочки такие, как я, никто не будет обращать внимания, а вокруг меня постоянно возникал ажиотаж. По улице нельзя было спокойно пройти: останавливались машины, мужчины свистели вслед. У нас так ведут себя только кавказцы. Я была в шоке, когда услышала, как мне кричат: «Жиру! Жиру!» Думала: опять жирной обзывают. А «жиру» по-португальски — красавица, потрясающая женщина!
Пошла как-то в ресторан на свадьбу — с папой, дядей и другими родственниками, — и там какой-то мужик начал ко мне приставать.
