— Саша, пожалуйста, давай на людях держать себя в руках, — попросила Лена после того, как я погладил ее по плечу в присутствии кого-то из группы. — Зачем нам лишние разговоры?
— Но ты же понимаешь, что однажды это выйдет наружу.
— Будем решать проблемы по мере поступления, — сказала практичная Ленка.
Участники группы «Корни» прекрасно знают, что существует негласное пожелание продюсеров: мы не должны показываться на людях с постоянными подругами. Будь мы музыкантами с серьезным творческим багажом, наше семейное положение не имело бы никакого значения. Но мы — чистой воды бойз-бэнд, наш хлеб — восторженные молоденькие фанатки, которые не будут покупать диски взрослых семейных мужиков.
Лена понимала это лучше меня — не новичок в шоу-бизнесе.
Когда я впервые приехал в ее московскую квартиру, увидел фотографии со всеми звездами нашей эстрады. А на одном снимке Ленку обнимал сам Паваротти. Я долго не мог понять, почему такая женщина — умная, тонкая — выбрала меня. Ведь были поклонники гораздо богаче, один крупный чиновник ее долго добивался...
«Саш, я ждала тебя, — призналась Лена. — Бизнесмены, чиновники — они скучные, у меня с ними душевные вибрации не совпадают. А все музыканты ветреные. Ты один такой, не скучный и не ветреный».
Ленка была права: мы с ней совпали. Я влюблялся и раньше, ко всем своим девушкам относился хорошо, но пусть они меня простят: Лена — моя настоящая любовь, одна-единственная.
И терять ее я не хотел ни за что.
Наш роман длился уже семь месяцев, когда я понял, что хочу жениться на Лене. Предложение решил сделать в Новосибирске, во время очередных гастролей. Заказал столик в самом дорогом ресторане, приготовил кольцо в коробочке. Чем ближе было к заветным словам, тем сильнее я волновался. Голова кружится, в ушах шумит. Ем, не понимая, что у меня в тарелке. Наконец протягиваю Лене кольцо и почему-то вместо простых слов «Я тебя люблю, выходи за меня замуж» произношу длинную бессвязную тираду: «Понимаю, что должен сказать что-то серьезное, но не скажу, потому что думаю — ты понимаешь, о чем говорю. И поэтому обоим нам надо еще раз хорошо подумать...» Лена, видимо, была ужасно разочарована.
Наутро мы поругались, потом помирились, и я больше не стал ждать удобного момента. Просто взял кольцо и сказал: «Лен, я дурак. Еще вчера хотел тебе сказать, но что-то затупил. Ты прости меня, пожалуйста, и выходи за меня замуж».
Вернувшись в Москву, мы подали заявление в ЗАГС. Просто выбрали ближайший свободный день и время — три часа дня. «Мало ли, вдруг концерт вечером», — рассудила моя предусмотрительная невеста.
Из ЗАГСа сразу пошли в кино, смотреть «Страсти Христовы». В кинозале «Рэдиссон-Славянской» было безумно холодно, но мы терпели — фильм нас потряс.
«Давай накроемся», — прошептала Лена и показала на тяжелую бархатную скатерть, которая осталась на сцене с какой-то презентации.
Тихонько снял ее со стола, а когда шел обратно к нашим местам, увидел, что у Ленки по щекам катятся слезы.
У меня самого в горле стоял ком, и я обрадовался: мы чувствуем одно и то же...
Вечером, когда сидели на кухне в моей съемной квартире, все думал: как же коротко наше земное существование, как бездумно растрачиваем жизнь на пустяки. И неожиданно для себя спросил:
— Лен, ты хочешь ребенка?
Она ответила очень серьезно:
— Да, Саша. Я к этому готова.
Обнял ее и понял: вот сейчас мы стали окончательно родными.
И все у нас будет хорошо.
Кроме ребят из группы о скорой свадьбе знали только наши родители. С моей мамой у Ленки сразу сложились прекрасные отношения. Она могла часами слушать мамины байки про то, как в детстве я ненавидел музыкальную школу и баян, на котором меня заставляли играть. «Мы ему говорили: «Это наш народный инструмент! На свадьбу, гулянку соберемся — сыграешь», — рассказывала мама. — Купили баян. А они с братом его продали — им гитару подавай! В чехол из-под баяна положили гантели. Столько лет пылесосила ковер под этим чехлом и не догадывалась, что никакого баяна давно нет. Узнала только когда в гости приехал родственник-гармонист и мы за тем баяном полезли!» У Лены эти истории вызывали прямо-таки детский восторг.
