А маме принес такую огромную охапку роз, что Лена едва ли не час расставляла их по вазам. И из Оксфорда привез всем подарки, сэкономив суточные. Катя считала такие проявления любви и заботы «фигней», из-за которой не стоит «заморачиваться». Дома Борька всегда чувствовал себя в роли оправдывающегося за собственные неудачи (хотя никто его ни в чем не обвинял!), а Катина беспроблемная «философия» от этого груза его полностью избавляла.
Другим мощным оружием этой особы была лесть — грубая, неприкрытая. Она постоянно твердила Борису, какой он замечательный, смотрела в рот, по-собачьи заглядывала в глаза. Недоумевала: дескать, зачем тебе суетиться и куда-то рваться, когда у тебя такие родители? Все придет само собой. Думаю, мужскому самолюбию сына потрафляло и то, как рьяно новая подруга за него боролась.
Однажды сын с гордостью поведал историю про отпор, данный Катей сокурснице, осмелившейся с Борькой невинно пококетничать. Крик Екатерины «Только подойди к нему еще раз — оболью кислотой!» был слышен во всем здании.
Не гнушалась эта «леди» и откровенной ложью. Как-то Борис огорошил нас известием: а Катя-то, оказывается, происходит из князей Мещерских! «Этого не может быть, — возразил я. — Мы с мамой были знакомы с последней представительницей этого рода и точно знаем: после ее смерти никаких Мещерских в России не осталось».
Проходит несколько дней, и во время очередного визита уже сама Катя заводит разговор о своем дворянском происхождении: дескать, ее прабабушка княгиня Мещерская была настоятельницей одного из московских монастырей, располагавшихся то ли на Сретенке, то ли на Варварке.
«Но как такое может быть, Катя? — изумилась Лена. — Настоятельница — значит, монахиня, а у монахинь детей не бывает».
Подруга сына продолжала стоять на своем. Будучи на сто процентов уверенным, что она лжет, я все же позвонил князю Голицыну — своему другу, предводителю Российского дворянского собрания. Андрей Кириллович невесело рассмеялся: «Если бы ты знал, Василий, сколько после учреждения собрания ко мне набежало Шереметевых, Оболенских и Орловых! Я поначалу от такого количества отпрысков с голубой кровью даже оторопел. А потом догадался попросить представить хотя бы по одному, пусть самому хиленькому документальному свидетельству — и очередь из князей и графинь тут же рассосалась.
Ладно, для тебя лично проверю: является ли ваша Екатерина князьям Мещерским хотя бы седьмой водой на киселе.
Отзвонился через пару дней с твердым вердиктом: «Самозванка».
Потом нам не раз приходилось убеждаться в том, что Катя врет как дышит. Даже перед лицом бесспорных доказательств она твердила как заведенная: «Вы ошибаетесь!» Смотрела в упор, в глазах — ни грана смущения.
Борис лживости своей подруги старался не замечать.
Вот и тогда, в истории с князьями, встал на защиту: дескать, а откуда она тогда знает про Мещерских?! Из учебника истории за восьмой класс?!
«Да ты вспомни, — пыталась воззвать к разуму сына Лена, — как папа вот за этим самым столом, при Кате, рассказывал историю о женщине, которая нашла его после публикации повести о генерале Игнатьеве. Как мы с ним были у этой старушки, жившей в дворницкой собственного родового особняка, в гостях. Катя рассказ отца тогда очень внимательно слушала, но о своем родстве с Мещерскими даже не обмолвилась. Да и не осталось никого в живых из этой княжеской фамилии — та женщина была последней».
Борис промолчал, но по глазам было видно: разоблачать и уж тем более оставлять Катю он не намерен. На данном этапе эта женщина его вполне устраивала.
Лена не раз пыталась завести с сыном разговор: — Боря, если у тебя с Катей все серьезно, мы не станем препятствовать, но ты все-таки хорошенько подумай...
— Ты, мам, дае-е-ешь!
