Я не знала, как мне обратить на себя его внимание. И решила пойти простым путем: стала делать вид, что курю, чтобы всегда иметь повод стрельнуть у него сигарету. Я складывала их в ящике письменного стола, потому что вкус табака мне категорически не нравился. Потом вместе со всеми начала выпивать. А когда Сергей однажды принес и пустил по кругу косячок с травкой, тоже сделала несколько затяжек, чтобы соответствовать. Инстинкт самосохранения уже не включался — не боялась, что наркотики могут затянуть. Я уже ничего не боялась.
Компания вела ночной образ жизни. А мама требовала, чтобы к одиннадцати вечера я была дома. Как же я на нее злилась! Наши отношения портились: приходя домой, я запиралась в своей комнате и часами оттуда не выходила. Сегодня могу лишь представить, как мама страдала, сколько сил ей стоило оставить меня в покое, не донимать расспросами.
Шли месяцы.
Я была в депрессии. Мой мир, прежде такой уютный и понятный, разлетался на куски. Сергей играл со мной как кошка с мышкой: то мог ни с того ни с сего подойти и обнять, прижаться, как ребенок, уткнувшись лицом мне в шею, то не замечал неделями. Приходя на очередную тусовку в чью-то квартиру, я сразу с порога начинала принюхиваться: да, аромат его парфюма разлит в воздухе, значит, он здесь. Так беззаветно, маниакально можно любить лишь в подростковом возрасте. А я не просто любила, я пропадала. Но его нельзя ни в чем винить! Мы были из разных миров — он это сам признавал. Спрашивал: «Зачем я тебе нужен?», а я сама не знала зачем. Меня просто тянуло к нему, мне было все равно, кто он и чем занимается, просто хотела постоянно находиться рядом.
В тот момент в историю моей любви вмешались обстоятельства.
Нам с мамой пришлось переехать на другой конец города. Времени встречаться с ребятами почти не стало. И в какой-то момент заметила, что сердечная боль несколько притупилась.
Я сидела на уроке географии, когда пришла эсэмэска: «Мы сегодня встречаемся. Я тебя жду». Тут же ответила: «Неужели соскучился?» — «Да». Сердце бешено заколотилось, не могла усидеть на месте. «Нет, только не это! Не все по новой!» — проносилось в голове. Подняла руку, отпросилась в туалет, а сама сбежала из школы. Мысли путались, противоречия разрывали, но меня было не остановить!
Сергей, казалось, обрадовался, подошел и обнял. Так мы простояли несколько секунд. Потом веселились, шутили, пили вино, украдкой бросая друг на друга теплые, смущенные взгляды. Никогда еще нам не было так легко и просто рядом друг с другом. Я была счастлива. Но раздался телефонный звонок: мама. Она потребовала, чтобы я вернулась не позже двенадцати. Это была настоящая катастрофа, это означало, что мне надо выезжать прямо сейчас! Боже, как я ее умоляла, как просила дать еще хотя бы полчасика! «Нет», — ответила мама. Когда прощались с Сергеем на троллейбусной остановке, я рыдала. Он обнимал, гладил мои волосы, успокаивал, обещал: завтра мы снова увидимся, обязательно.
С того дня я жила как в бреду: от одного его звонка до другого. Казалось, сердце мое стало огромным и едва помещается в груди — было физически больно от чувств, которые переполняли душу.
Хотелось быть с ним двадцать четыре часа в сутки. Хотелось большего...
И это случилось. Хотя решиться было непросто. Меня воспитывали традиционно, строго. «Не знал, что я у тебя первый», — в голосе Сергея звучала растерянность.
Утром мы расстались. Он не позвонил ни вечером, ни на следующий день. Пропал на два месяца. Сказать, что я страдала, — не сказать ничего. Первая любовь неопытной, искренней девочки может обернуться для нее катастрофой. Я не пыталась дозвониться Сергею, гордость не позволяла. Во всем его оправдывала, не требовала никакого движения мне навстречу. Отматывая события назад, вдруг поняла: Сергей ни разу не признавался в любви.
