Она всегда была очень серьезной. После школы окончила МГИМО по специальности «Международное право» и сейчас работает в крупной компании. Юля Малиновская тоже нас покинула — решила делать сольную карьеру. Правда, больших успехов в этом она не добилась. Все душевные силы сейчас отдает роману с известным спортсменом. Может, дело когда-нибудь и закончится свадьбой.
Ансамбль наш распался, и мы с Сережкой остались вдвоем. Промаялись полтора года, что-то перепевали, записывали, но было ясно: все это не то, мимо. А тут у отца случился день рождения. Что мы могли ему подарить? Конечно, песню. Мюзикл «Нотр Дам де Пари» гремел тогда по всему миру. И мы спели знаменитую «Belle». Это решило нашу судьбу.
С того дня рождения отец всегда возил наш подарок с собой — слушал диск в машине. Так нас услышал генеральный директор российского отделения компании «Юниверсал Мьюзик» Дэвид Джанк. Он гостил у соседей отца по даче, и как-то те попросили папу отвезти их американского гостя в Москву. Отец включил музыку...
— Кто занимается этими мальчиками? — спросил через несколько минут Дэвид.
— По большому счету, никто, — честно ответил отец.
И Джанк посоветовал ему немедленно связаться с легендарным музыкальным менеджером Саймоном Напьер-Беллом, продюсером знаменитого дуэта Wham! Белл послушал нашу запись — и приехал.
Он сразу отверг мою идею смешанного квартета в составе Юли, Алины и нас с Сергеем и предложил сделать мальчиковый дуэт.
Откуда взялось название Smash!!, сегодня уже никто точно не помнит.
Но два восклицательных знака после этого резкого, словно разбивающего все вдребезги слова — последний штрих, сделанный рукой великого Белла.
Взлет Smash!! был очень быстрым. Летом 2002 года мы стали победителями Международного музыкального конкурса «Новая волна». Из Юрмалы на поезде возвратились в Москву. Выходим на перрон, и на нас бросается толпа девчонок с плакатами «Мальчики, мы вас любим!». Кричат, визжат, тянут руки, чтобы дотронуться, плачут от счастья. Часа полтора мы не могли вырваться. Как нас не растерзали, не знаю. После этого случая поняли: надо нанимать охрану.
Мы с Сережкой давали по двадцать концертов в месяц. Отец, увидев, что Smash!! начал приносить хорошие деньги, быстро поставил дело на коммерческие рельсы. Бизнесмен до мозга костей, Михаил Генрихович не хотел терять ни единой минуты. Он даже уговорил Сергея переехать в наш загородный дом, дабы мы не тратили время на дорогу в репетиционный зал и всегда были под рукой, если вдруг возникала еще одна «концертная точка». Чтобы наше совместное проживание не выглядело двусмысленно, отец объявил прессе, что мы с Лазаревым двоюродные братья. Он вообще много чего придумал — например историю о нашем семейном родстве с Рахманиновым.
Папа, как человек военный, контролировал все и вся. Дисциплина была превыше всего. Мы не имели права заболеть, устать, отказаться от гастролей.
Вкалывали так, что даже не склонный к сантиментам американский продюсер просил: «Майкл, притормозите, вы слишком давите, вы загоняете их в тупик. Им нужны силы и время на развитие. Вы их сломаете».
Но папа был непреклонен — мы сделались одним из его коммерческих проектов и каждый день должны были приносить доход. Я не особенно возражал — были нужны деньги. Мы жили только на то, что зарабатывали. Я никогда не получал от отца денег на карманные расходы. Первые гонорары показались мне просто сумасшедшими, я не знал, как это все потратить. А потом... Росла слава Smash!!, росли мои доходы, но и денег мне теперь требовалось все больше и больше.
Первый альбом Smash!! мы записывали в Лондоне. Если ты говоришь по-английски и имеешь деньги, раздобыть наркотики несложно.
Гораздо сложнее было не попасться отцу. Я был предельно осторожен, но он все же что-то заподозрил, и по возвращении из Лондона у нас состоялся «мужской разговор».
— Узнаю, что ты принимаешь наркотики, — вышвырну из дома и из группы.
— Пап, да я никогда...
Но отец и слушать не стал. Среди его знакомых было много людей, чьи дети сидели на наркоте. Он не хотел такой судьбы для меня и, как мог, пытался защитить. Но способ, который выбрал Михаил Генрихович, мог вызвать у пятнадцатилетнего подростка только ненависть.
— Будешь каждое утро сдавать мочу на анализ, — приказал отец.