Для него понятие «семья» гораздо шире, чем люди, связанные кровным родством. Взять хотя бы его съемочную группу: Саша Мелешко и Инна Штеренгарц работают с ним больше двадцати лет. Или любимые актеры Хотиненко, те, кого он называет своим «золотым списком». За годы совместной работы эти люди стали частью его жизни. Да и моей тоже, потому что так сложилось, что я с самого начала принимала участие во всех проектах мужа.
Господи, как же мы спорили, какие были скандалы! Однажды в ответ на какое-то мое замечание Володя в ярости ударил кулаком по дверце шкафа и проломил ее насквозь. «Как ты со мной разговариваешь?! Я снял двадцать картин, а ты ведешь себя так, словно я нерадивый студент!»
Оправдываться, спорить в такие моменты бесполезно.
Вспыльчивость моего мужа известна всем, кто сталкивался с ним на съемочной площадке. К примеру, сняли очень тяжелую сцену, где Достоевский-Миронов бьется в конвульсиях, а пасынок писателя просовывает ему карандаш между зубов. Только закончили, второй режиссер заявляет:
— Карандаш в рот надо совать не горизонтально, а вертикально, мне это знакомый врач говорил.
— Эти физиологические подробности для Ларса фон Триера, б...ть! — вскипает Володя.
Он ненавидит стереотипы, и если хочешь вывести Володю из себя, начни его с кем-нибудь сравнивать или приводить примеры. Тем не менее я работаю редактором на всех его картинах и меньше всего хочу обидеть мужа.
Он действительно большой художник, талантливый режиссер. Стараюсь ему помогать, хотя во время работы Володя взъяриться может мгновенно. В последний раз страшно спорили, когда Хотиненко искал исполнителя главной роли для картины «Поп».
— Попробуй Сергея Маковецкого, — советовала я.
— Да ты что! Он же слишком молод для этой роли!
Успокоившись, все-таки позвонил Сергею. И в конце концов отдал роль именно ему.
Все фильмы Хотиненко, поставленные за последние десять лет, так или иначе посвящены серьезным катаклизмам ушедшего века — «По ту сторону волков», «72 метра», «Гибель империи», «1612», «Поп».
Уже давно Володя понял для себя, что искать вдохновение в темных глубинах человеческой души не будет никогда. В самой, казалось бы, безнадежной ситуации стремится подарить людям надежду.
«Изменить мир не могу, но могу сделать хотя бы немного для укрепления души», — любит говорить он.
Возможно, кто-то считает, что в работе Володя бывает излишне суров. Да, требования у него высокие. Прежде всего — к самому себе. Сколько раз ему случалось работать в совершенно жутких условиях! Я видела это своими глазами, потому что уже много лет сопровождаю мужа во всех экспедициях.
Когда снимали в городе Торопце «По ту сторону волков», мы зимой жили в неотапливаемом Доме охотника.
Приходилось наливать горячую воду в пластиковые бутылки и класть под одеяло, чтобы согреться. По комнатам шастали мыши, которых я боюсь до дрожи.
— Володя, у нас они тоже есть? — допытывалась я.
— У нас нет, — уверенно отвечал муж.
В последний съемочный день заходим в номер. Вдруг Володя бежит вперед, хватает что-то с пола, заворачивает в газету и прячет за спиной.
— Что там у тебя? Мышь?!
— Нет.
Я сделала вид, что поверила. В конце концов все это, пусть и неприятные, но мелочи, главное — быть рядом с Володей.
Наша встреча — это чудо, какой-то магический поворот судьбы.
Мы встретились, будучи взрослыми состоявшимися людьми, и нам удалось принять друг друга целиком: с достоинствами, недостатками, взрослыми детьми и нашим прошлым.
И оказалось, что счастье — это соглашаться с мужчиной, которого не только любишь, но и которому безгранично доверяешь. Володя никогда не давал повода сомневаться в его чувствах. В жизни от него не слышала «Что ты на себя надела?» или «Ты сегодня плохо выглядишь». Он, наоборот, часто просит: «Пожалуйста, сделай мне подарок — не красься. Я так люблю тебя без макияжа».
С Володей я чувствую себя действительно ЗА МУЖЕМ.