Сильно ревновал. И как жаль, что не выпало ему сыграть Отелло — это был бы, возможно, лучший Отелло в истории театра!
Ульянову не нравилось, что жена — актриса, хотя «запрет на профессию» наложить не смел. И Парфаньяк, будучи очень умной и прозорливой, сознательно принесла себя в жертву, актрисой оставалась, но все более и более при нем. А вот дочке в актрисы идти категорически запретил. Словно защищая — как глава, как вожак — от всяческой скверны, которой навидался на актерском поприще.
Дочку он обожал. Лена рассказывала: «Папа был очень сдержанным, терпеливым.
Когда в детстве я плохо себя вела, в чем-то была виновата, мать тут же начинала орать, потом забывала, так и сходило. А отец молчал — молчал раз, молчал два, три, пять, десять... Но когда был с моей стороны уже явный перебор — его прорывало. Он обращался в бешеного зубра, который носился по квартире и сметал все на своем пути. Но никогда не поднимал на меня руку! Ругался — да. Этого добра у нас было навалом — недаром и я стала заядлой матерщинницей. Мог наорать. Но это было не самое страшное. Самое — когда начиналась многочасовая воспитательная беседа. Отец садился в кресло в кабинете, вызывал меня на ковер и начинал прорабатывать. Говорил о том, как ему за меня стыдно, как я позорю его фамилию... И здесь уж я могла отвечать или не отвечать — все равно, потому что ему необходимо было выговориться. Всю мощь своего актерского темперамента, эмоций, таланта, который заставлял рыдать тысячные залы, он обрушивал на меня, маленькую.
Однажды на даче я даже сознание потеряла: сползла по стенке и упала в обморок. Отец дико испугался».
По молодости лет Лена думала стать актрисой. Это был самый легкий, проторенный путь. Тем более что она почти в буквальном смысле выросла в театре, за кулисами — родители постоянно брали с собой. Но когда подростком мимоходом «вякнула» об этом, ее пригласил к себе в кабинет отец. Был крайне серьезен. Спросил с выражением лица как у маршала Жукова, которому предстоит защищать Москву:
— Лена, ответь, ты действительно хочешь быть артисткой?
— Да, пап...
— Артисткой... А... а ты знаешь, что это такое?.. Ты маму видишь?..
— Вижу.
— Видит она... Лена, эта профессия крайне неблагодарная, чрезвычайно тяжкая, в которой не место...
— Женщине? Ты хочешь сказать, пап, что не было великих актрис? А тетя Юля Борисова, а Яблочкина, а Комиссаржевская, а тетя...
— Были и есть! Но пойми, не женское это дело!
— А чье же, пап?! Ведь актеры все хотят нравиться, это главное, как мне кажется, — и у женщин тоже.
— Лена, послушай меня внимательно... Если бы ты только знала, как, например, Пырьев, у которого я снимался, проводил пробы молодых актрис на фильм «Братья Карамазовы», да и на все другие свои картины!..
