Я много снималась, но старалась приезжать каждый день. Моя сестра Майя жила с мамой в палате, кормила, выносила судно. Но время было уже упущено... Испробовав все, врачи опустили руки. Последние мамины дни прошли в благоухающей пышным цветением Ялте. Природа как будто хотела вдохнуть в нее жизнь, но смерть оказалась сильнее... А через три месяца мы похоронили и нашего папу Гену.
У этой безумно красивой пары была лебединая верность. Когда гроб закрывали, папа сказал: «Тамила, я иду за тобой. Мне тут больше делать нечего». И стал таять на глазах. Врачи не могли поставить диагноз, а он просто не хотел больше жить...
Я до сих пор не могу поверить, что больше никогда не услышу маминого заливистого смеха, не увижу блеска ее глаз, полных девичьего озорства.
Глядя на нее, я научилась быть душой компании, всегда веселой, энергичной и улыбающейся. Несмотря ни на что. Мы с ней по зодиаку обе Овны. И чем старше я становлюсь, тем отчетливее понимаю, как мы похожи.
Мама до последних дней носила длинные волосы и мне никогда не разрешала стричься коротко, хотя я пару раз и порывалась. Моя первая помада была не розовая, а цвета цикламен, который так любила мама. Она принимала абсолютно всех моих поклонников и всегда во всем меня поддерживала. Мы обе любили поесть. Когда я летом приезжала на каникулы, мы обычно покупали копченое сало с прожилками розового мяса и съедали его под рюмочку водочки. А потом отправлялись на пляж и купались в лунной дорожке, глядя на падающие звезды и загадывая желания.
В моей комнате стоит фотография, где мама просто сказочно хороша: точеная фигура, роскошные светлые волосы, на губах — алая помада.
И красный шарф, как крылья, развевается по ветру...
Она всегда со мной. Я знаю, что у меня появился непобедимый ангел-хранитель. Меня и раньше охраняли высшие силы, но сейчас там, наверху, мама явно «строит» ангелов, чтобы они каждый мой шаг поддерживали.
Потеряв родителей, я стала еще больше ценить мужа. Пожалуй, только Дима знает меня так же хорошо, как знала мама. Он не обращает внимания на то, что пишет «желтая» пресса, и терпеливо сносит все неудобства жизни с актрисой.
Как-то один известный телеведущий сказал: «Блёданс, я не понимаю, как можно с тобой жить.
Это же вечный бой».
Ну, бой не бой, но сложно, врать не буду. Не очень давно у меня был очень напряженный период: съемки в фильме «Гитлер капут!», работа над сериалом «Проклятый рай», репетиции спектаклей. Я уезжала из дома буквально с восходом солнца и возвращалась глубокой ночью, выжатая как лимон. Понятно, что кормить мужа обедами, завтраками и ужинами ну никак не получалось. Дима героически выдерживал мой безумный график, лишь изредка звонил из ресторана и печально говорил:
— Девушка, это ваш муж Дима, помните? Я тут сижу в ресторане и ем потрясающий салат. Точно такой, только, конечно, лучше, вы готовили для меня, пока еще не покорили звездный Олимп.
Может, присоединитесь?
Я шутила:
— Мой ненаглядный муж, я бы с удовольствием, да злые режиссеры не пускают.
Но даже у Димы иногда сдают нервы. Была такая программа «Принцип домино». Однажды меня туда пригласили вместе с профессором Лебединским. И потом, когда нас фотографировали, Лебединский страстно меня обнял. Я посмеялась да и забыла. А Дима увидел фотографии в журнале. Разразился скандал. Бедный пульт от телевизора был разбит о стенку, а журнал порван.
Димка — в ярости. Я говорю:
— Да ты посмотри на этого Лебединского.
О чем тут можно переживать?
Весь вечер муж на меня дулся. Потом, слава богу, успокоился:
— В конце концов, я тебя такую сам выбрал.
А вот родителей не выбирают. С родителями невозможно развестись. Наверное, странно, что я дошла до этой простой мысли только сейчас. Но все эти годы я и представить не могла, что однажды моя популярность ударит по сыну. Как могла, оберегала Колю от своих проблем. Считала, что моя боль — только моя и переживать ее надо в одиночестве. Сжать зубы, перетерпеть, чтобы потом прийти к мужу и ребенку с улыбкой на лице.
Года три назад я играла в мюзикле «Кабаре за стеклом» и во время представления вдруг почувствовала острую боль в спине.
